Изобретая чудеса. Ана Жен

забей, – по старой привычке махнула рукой Лара. – Грей воду, будем мыть голову.

      – Куда-то собираетесь? – вышла из ступора Аня.

      – Кондратий Федорович пишет, что все его друзья пламенно желают видеть моего брата этим вечером, – самодовольно хмыкнула Лара.

      – Но его же не существует…

      – Слушай, не раздражай меня! – Лара нервно отвернулась от своих трех платьев.

      Дело было деликатным: во-первых, Лара была женщиной. Собственно, здесь можно поставить точку. Слышали ли вы когда-либо о девушках-декабристках? Вот и Лара затруднялась ответить. Во-вторых, она прекрасно понимала, что все, собравшиеся на этом вечернем празднике жизни, из дворянских семей. Даже если предположить, что все они достаточно толерантны, мы уже уяснили, что на представительницу привилегированного общества она не тянет. За время пребывания в чуждой среде, Лара, разумеется, улучшила манеры, но все еще не дотягивала даже до провинциальной Ани.

      – Лариса Константиновна, простите, ежели я вас обижу, но не могу не задаться вопросом…

      Лара, пытающаяся как можно скорее высушить длинные волосы, отвлеклась от динамичного терзания влажных кончиков и внимательно посмотрела на соседку.

      – Почему вы так странно говорите? – она замялась, а потом добавила: – не поймите меня неправильно, но ваша речь так причудлива… Вы так невероятно сочетаете низкую лексику и литературные обороты…

      – Хочешь сказать, что это сильно бросается в глаза? – Лара перестала мучить волосы и направилась за ширму.

      – Это немного выбивает… Как вы часто говорите – напрягает, – осторожно отозвалась Аня.

      – Для меня этот язык как иностранный, – пожала плечами Лара и перекинула домашнюю сорочку через перегородку.

      На деле так оно и было. Как бы хорошо ты ни старался говорить на литературном английском, рано или поздно проскользнет «that sucks», а, говоря с маленьким ребенком, выдашь «херня». И с этим ничего не поделать. У Лары не было привычки держать спину ровно и загибать сложные предложения в повседневной речи. Что здесь скажешь? Отстой.

      Но все это было утром, а теперь Лара стояла посреди гостиной, где каких-то пятнадцать минут назад читались стихи. Гордо приподняв подбородок, она целилась в голову Евгению Петровичу. Ладно, целилась она не совсем в голову, а чуть выше, в мишень над головой, и вот, в лучших традициях произведения, в котором герою то и дело улыбается удача, Лара произвела единственный выстрел и, разумеется, попала. Лара не могла не попасть: лет с 10 она обожала тир, конечно, там ей нравился не сам процесс выстрела, а получение приза. Но какая разница, если нынче стреляла она отменно.

      Евгений Петрович убрал от лица серебряный поднос, который Лара предусмотрительно всучила офицеру для защиты от вишневых косточек. Разумеется, стреляла она не настоящими пулями, если бы что-то пошло не так, Лару бы вряд ли приняли в дружный коллектив. Комната наполнилась аплодисментами. В тот момент ей очень хотелось повторить фразочку из тиктока: