Безумие за сизым туманом. Марина Шапкина

напустила», – подумала про себя девушка, – Ууу крыса…, – не выдержав вслух произнесла она.

      Через пару минут в яму была спущена деревянная шаткая лестница с помощью которой пленница выбралась наружу. Но, как оказалось её злоключения ещё только начинались. Обступившие с двух сторон товарки повели девушку сквозь сизый утренний туман на центральную площадь поселения.

      Центр их деревни представлял собой средних размеров площадку, по краям которой в вечном сером тумане проявлялись очертания покосившихся хижин местных жительниц. В её центре была выложена пентаграмма из обтёсанных камней белой породы. Каким образом эти дивные камни попали сюда никто не знал. Местным было известно лишь то, что этой рукотворной каменной раскладке несколько сотен лет, а поскольку письменность в здешних местах отсутствовала, да и такого понятия, как бумага в принципе не существовало, никаких записей об образовании пентаграммы не осталось. Но именно она была тем, что поддерживало существование их сумрачной обители, и время от времени ей требовались подношения.

      К моменту, когда мокрая и грязная Зоська в сопровождении охранниц, выглядевших не лучше своей пленницы, меся под ногами грязь, добралась до центральной площади, там уже собрались все жительницы деревни с нетерпением ожидавшие появления виновницы недавнего переполоха. Около шестидесяти женщин неопределённого возраста, в серых потрёпанных одеждах, босые, с давно нечёсаными и не мытыми волосами, стояли по кругу пентаграммы. Каждая из них в немом ожидании поглядывала, то на притихшую Зоську, то на невысокую худощавую женщину, из-за спины которой выглядывали две обиженные девицы, из-под носа которых виновная увела кавалера. Жажда мщения явно читалась в глазах стоявшей особняком троицы.

      Охранницы довели девушку до центра пентаграммы и тут же покинули её круг, оставив в полном одиночестве. Неугомонная Зоська уже не раз стояла на этом месте, поэтому прекрасно знала, как нужно правильно себя вести. Она по привычке приняла покаянную позу, ссутулилась, опустила вниз глаза изо всех сил стараясь пустить слезу и артистично заломила руки, всем своим видом давая понять насколько она прониклась уготованным ей наказанием и что подобное впредь не повторится. Увидев это Верховная только хмыкнула. Обведя взглядом собравшихся, женщина подняла правую руку, в которой всё это время держала древний посох, его верх был расщеплен надвое, с мастерски закреплённым в ложбинке белым камнем размером с куриное яйцо. Резко опустив жилистую кисть, она звучно стукнула металлической набойкой о лежащий под её ногами камень и заговорила:

      – Уважаемые дамы и жительницы нашей вечной обители! – пафосно начала Верховная свою речь, – Вам всем известно, какое злодеяние было совершено этой несносной девицей, поправшей все вековые устои и законы нашей общины. Эта несдержанная особа осмелилась выкрасть жениха, предназначавшегося по жребию не ей. Своим поступком она нарушила цикл, тем самым лишив возможности зачать тех кому Великим покровителем