Реггилиум. Книга 1. Том 1. Александр Террек

проёме в стене. Карлик, чернокнижник и одноглазый остались на местах, но говорить никто из них не собирался. Я решил не нарушать молчания. Возможно, это была какая-то их местная традиция, а традиции я обычно чтил.

      Так прошло около четверти часа. Я начинал немного нервничать, да и неторопливый размеренный образ жизни этой богомерзкой пятёрки мне уже изрядно поднадоел. И вот, наконец, когда моё терпение было на исходе, в проёме появился колдун, держащий в своих длиннющих вытянутых руках огромный чан с половником. Внутри что-то шипело, парило и булькало. Колдун поставил чан на середину стола, и до меня тут же дошёл довольно неприятный запах протухшего мяса.

      Следом из пролома появилась толстуха. В руках у неё было шесть грязных тарелок, от одного вида которых могло стошнить любого неподготовленного человека. Расставив по тарелке напротив каждого из нас, она снова заняла своё место рядом со мной. Судя по всему, дожидаться ложек не имело смысла. В этом доме о них не слыхали.

      – Наваристый бульончик получился, – почти что с умилением в голосе сказала толстуха.

      Я покосился на покрытую какой-то слизью и засохшими кусками тарелку и предпочёл промолчать.

      – Накладывай, чего уселась, – бросил одноглазый в сторону толстухи.

      – Сию минуту, – ответила та, глянув на длиннорукого.

      Тот потянулся через весь стол за половником и, зачерпнув им жижи из чана, первым делом плюхнул эту дрянь в мою тарелку, после чего принялся разливать ароматный супчик остальным.

      Я не спешил отведать угощение. На вид это был обычный сероватого цвета мясной суп, приправленный овощами и пряностями, но разило от него очень неприятно. Мне доводилось уже чувствовать подобный запах, и спутать его я не мог ни с чем другим. Однажды, в бытность своей молодости, я имел честь присутствовать на трапезе в племени каннибалов. И я не ошибался. Проклятый суп вонял также, как протухшее человеческое мясо в той самой деревне.

      О вкусах не спорят, но для меня подобное было слишком. Едва сдерживая неприязнь, я видел, как колдуны с жадностью начали уминать эту отвратную похлёбку, но сам притронуться к ней не отважился. Толстуха и карлик то и дело косились на меня, хлюпая и чавкая, как будто эти их действия должны были пробудить во мне аппетит.

      Я снова опустил глаза на тарелку и на этот раз ужаснулся по-настоящему. То, что я увидел, превзошло все те ужасы, с которыми мне приходилось сталкиваться ранее. Многое я повидал в своей жизни. Много неприглядных деяний мне доводилось совершать, но это было выше моих сил. На поверхности тарелки плавала детская ручка, совсем ещё маленькая, почти что младенческая.

      – Какие-то проблемы? – спросил одноглазый, отставив свою тарелку в сторону. Мерзкая жижа стекала по его бороде, но это его явно не тревожило.

      – Я не буду это есть, – тихо ответил я, забыв о всякой вежливости.

      – Не понял?

      – Я не буду это есть, – повторил я громче.

      Теперь уже все остальные еретики отставили свои тарелки в стороны и с ненавистью смотрели