Вмурованные. Алексей Юша

дым табака все медленней растворялся перед его глазами.

      – «Выслушан»! – произнес он вслух. – Когда же я буду выслушан?

      Винс порядком набрался, прежде чем прозвучал долгожданный звонок. Пошатываясь и спотыкаясь о прежде невидимые препятствия, он добрался до телефона. Комната плыла перед глазами, теперь его квартира напоминала заполненный до краев бассейн. К утру он планировал всплыть на поверхность, спрятанные в комоде таблетки от похмелья должны были поспособствовать этому.

      – Да, да.

      Трубка никак не желала спокойно оставаться в руках.

      – С вами все в порядке, господин Винс? – издалека прозвучал услужливый голос книжного торговца.

      – Конечно, Матис… Я слушаю тебя.

      – Она согласна встретиться с вами. Завтра в полдень в Гранд-опера состоится спектакль. Я заказал билет для вас, он придет утром по почте. Вам останется только наслаждаться спектаклем, человек от Мишель сам найдет вас и отдаст записку о месте встречи.

      – Господи, к чему эта конспирация?

      – Это ее условия, господин Винс. И, кстати, когда статья будет готова, я надеюсь, вы не забудете обо мне?

      – Разумеется, Матис, разумеется.

      ***

      Парижская опера – театр роскоши, подаренный самим Изяществом. Место, где сбываются мечты о славе, дворец интриг, способный вознести актера до головокружительных высот и демонстративно сбросить вчерашнего повелителя толпы с его пьедестала в преисподнюю безвестности.

      Сегодня сцена одарила зрителя волшебством, и Винс был искренне потрясен спектаклем.

      «Как может начинающий режиссер сотворить такое чудо?» – подумал он.

      Безусловно, все критики и лицемеры уже сегодня окрестят эту постановку самой выдающейся за последнее десятилетие, слух о гениальном творце быстро разнесется по улицам Парижа, и элитное общество пополнится очередным почитателем дорогих вин и роскошных женщин.

      Финальный танец – и… свет начинает медленно затухать, постепенно погружая во мрак сцену и зрительный зал.

      Сентиментальная драма, несмотря на всю свою недосказанность, затронула даже самые черствые сердца. Сперва зрители не решались аплодировать, им требовалось какое-то время, чтобы вернуться к реальности, после этого они смогут начать рукоплескать и петь дифирамбы. Первые овации казались весьма неловкими и даже неуместными, но начало триумфа было положено: с судьбоносной быстротой волна аплодисментов раскатилась по залу, перевоплощаясь в изысканный океан торжественных поздравлений. Здесь не было места для зависти и упрека, публика была искренна, как чистый лист в предвкушении новой новеллы.

      – Браво! – человек, сидящий справа от Винса, несколько раз выкрикнул это слово, и повернулся к нему: – Потрясающий спектакль!

      – Да. Спектакль впечатляет, – согласился Винс.

      – И Мишель тоже, – с ловкостью уличного карманника неизвестный вложил маленькую бумажку в руку журналиста.

      – Постойте, так вы…

      – К