Суперигра. Аглаида Лой

подписка – а что это именно подписка, я уже не сомневалась, когда по прошествии еще трех недель разом получила сразу три номера газеты, очевидно, в связи с нелетной погодой – была оформлена на мое имя непосредственно в Литве. Теперь меня занимали два вопроса: во-первых, почему подписали именно на литовскую газету, а не, скажем, на узбекскую или эстонскую? И, во-вторых, если это чья-то дурацкая шутка, то чья конкретно?

      Было у меня одно подозрение. Есть среди моих знакомых некий Сергей Петрович, весьма гораздый на всякие шутки и розыгрыши. Хотя, насколько мне было известно, в Прибалтику его в последнее время не заносило. Но ведь мог же кого-то и подбить на такой трюк! В общем, когда «Молодость Литвы» стала приходить еженедельно, я начала всерьез на него наседать. Ну не нравится мне, когда в жизни происходит нечто, чего я не понимаю! А в те времена я еще свято верила в логичность окружающей действительности, полагала, что любые события можно объяснить рационально и ничего экстраординарного ни с того ни с сего произойти не может.

      Как же я ошибалась!..

      Поначалу Сергей Петрович все начисто отрицал: ничего он не знает, не понимает, ну а если со мной творится всякая ерунда, то лично он к этому отношения не имеет. При этом он надо мной всячески насмехался и вообще резвился вовсю. Доказать его причастность было невозможно, и я от него отвязалась. Продолжая, между тем, получать чертову газету и пытаясь провести тщательное расследование по всем возможным каналам, я не придумала ничего лучшего, как снова насесть на Сергея Петровича с обвинениями в том, что это все-таки он подписал меня на литовский еженедельник. И опять он от всего открещивался. Правда, в конце концов припомнил, что еще по весне встречался с человеком из Литвы, знакомым его знакомых, которому в разговоре, кажется, порекомендовал прочесть одну мою старую повесть, наделавшую в свое время много шума, и что не исключает, что этот его знакомый знакомых по фамилии Гаркаускас, человек весьма своеобразный, мог из каких-то неведомых соображений подписать меня на литовское издание.

      – Ну да, – сказала я, – чтобы я повышала свой дремучий сибирский уровень на фоне их литовского возрождения.

      – Это вполне возможно, – согласился Сергей Петрович. – Хотя о его резонах мне судить сложно, ибо, повторяю, господин он неординарный.

      – Что ж, Гаркаускас, так Гаркаускас… – раздумчиво произнесла я. – Хорошо уже то, что газета на русском языке, а не на литовском, или, там, японском.

      Ну а еще примерно через неделю я открыла свой почтовый ящик и обнаружила толстенную газету. Достала – и остолбенела, потому что были в ней сплошь иероглифы. Я вертела удивительную газету и ровным счетом ничего не соображала. Дома бросила газету на стол. Малость придя в себя, вспомнила, как сказала Сергею Петровичу: хорошо, мол, что не на японском – и рассмеялась. И где он только ее раздобыл?! Почти успокоенная, я внимательно рассмотрела газету. Но что