Счастье рыжего цвета. Любовь Александровна Хилинская

квартиры? – спросила она, запахивая плотнее полы халатика.

      – Нет, – качнул головой Егор, с удовольствием втягивая аромат самки.

      В том, что это именно самка, он был уверен на сто процентов. Только вот почему она не живет в клане, не принадлежит никому – неизвестно. Красивая. За нее начнется грызня между парнями подходящего возраста – тут к бабке не ходи. Маленького росточка, хрупкая, с каким-то детским выражением лица, огромными голубыми глазами, светлыми волосами, стянутыми в нелепую букольку на затылке, парой прядей у шеи, с тонкими пальчиками, стискивающими ворот халата – она вызывала желание схватить, утащить к себе и защищать ото всех. Егор вздохнул. Не было печали, как говорится…

      – Юлия? – уточнил он на всякий случай, хотя уже был точно уверен – она.

      – Да! – девушка нахмурилась и на всякий случай отступила.

      – Мы можем поговорить? – он не собирался нападать, но чувствовал, что она напугана и готова бежать.

      Сила альфы, чуть отпущенная на свободу, поползла змеями к девушке, обвилась вокруг ног, поднялась выше, обволокла всю ее фигурку, заставляя принять нужное решение.

      – Д-да… – неуверенно кивнула Юля, не понимая, отчего внезапно ей стало тепло и хорошо, она ощутила доверие к этому незнакомцу и готовность все ему рассказать.

      – Мама! – внезапно закричал Максим, врываясь сквозь заднюю калитку во двор и держа в руках здоровенного ежа. – Мы тут ежика нашли! Смотри, какой нос у него!

      – Вообще-то это ежиха, – улыбнулся Егор, напряженно отмечая мальчика-лиса.

      Откуда здесь лис? Чей он? Сама Юля была из обычных оборотней, серых волков, он чуял это, а вот мальчишка точно лисенок. Еще не переворачивался ни разу, необученный. Обычно дети в два-три года совершают первый оборот, а этому уже лет пять на вид, глаза смышленые, голубые, как у матери, волосы рыжеватые, но не яркие, какие-то будто выгоревшие на солнце.

      Самка с детенышем! Одни! Без клана!

      – Пойдем, Юля, поговорим, – жестко надавил он своей силой.

      Послушно кивнув, девушка потрепала сына по голове рукой, потом вышла за ворота, внутри чувствуя какой-то протест. Почему она так послушно идет за этим парнем? Вот он открыл для нее дверцу черной блестящей машины, помог забраться внутрь, затем обошел автомобиль и сел на водительское место, краем глаза отмечая, как лисенок вышел, все также держа ежа в руках, за ворота, и напряженно пытается разглядеть сквозь тонированное стекло мать.

      – Твой сын? – спросил сухо, кивнув на мальчика.

      – Мой, – глухо ответила она, не понимая, что с ней и как реагировать.

      Внутри зрел протест, как огромный мыльный пузырь. Дыхание участилось, кровь прилила к лицу, сердце гулко отбивало частый ритм.

      – Кто вы такой? – спросила резко, обернувшись на мужчину и вперив в него свой взор.

      – Егор, – усмехнулся он. – Я начальник того хама, который пристал к вам в клубе. Хочу извиниться за парня. Голову снесло напрочь от вашей красоты.

      Любая бы самка расслабилась, завороженная голосом альфы. Любая, но не эта. Напоминание