Красными нитями. Лина Николаева

терялось в тени. Хотелось верить, что Нелан найдет путь наверх, но Ката не чувствовала в себе сил даже на молитву за это.

      Она все брела, брела, опираясь на него, иногда спотыкалась и уже перестала пытаться держать голову. Сколько прошло времени, южанка не понимала: Нелан выпустил ее и шагнул влево. Сначала послышался лязг, затем темноту разогнал свет. Ката с удовольствием вдохнула ночной воздух, в котором угадывалась свежесть недавно прошедшего дождя. Всего через мгновение он принес холод – девушка покрылась гусиной кожей, зубы выбили дрожь.

      Нелан стоял на лестнице, высунув голову на улицу.

      – Никого, поднимаемся! – Он забрался первым.

      Ката встала на нижнюю перекладину и, чувствуя дрожь во всем теле, с трудом подтянулась. Нелан подал ей руку, она крепко ухватилась за него. Антония забралась следом. Нелан попытался помочь и ей, но рьерданка ответила таким яростным взглядом, что он отодвинулся от нее. Выбравшись, она снова прижала ладони к груди, но в руках по-прежнему ничего не было.

      – Я вижу! – Ката ткнула рукой в сторону большой механической повозки: в таких обычно привозили продукты на кухню «Трех желудей». Рядом маячила светловолосая тень – Коли.

      Оглядываясь, они побежали к повозке.

      Под стук колес Ката успела уснуть, а проснулась она, только когда зазвучали голоса. Девушка поняла, что во сне упала на плечо Нелана и, поднявшись, смущенно посмотрела на него, но он напряженно вглядывался в сторону выхода из повозки, словно ждал новой ловушки, и не обратил на нее внимания.

      Они выбрались. В саду перед старой башней стояли Кай и Адайн, Киро, Эль, а рядом с ней почему-то оказался Дар Крейн.

      Адайн крикнула что-то непонятное: то ли это был клич радости, то ли визг, то ли проклятье – и подскочила к подруге со счастливой улыбкой. Ката шагнула к ней, медленно подняла руки и обняла. Разом сделалось тихо.

      От Адайн пахло яблоками и корицей – она обожала это сочетание! – а кожа у нее была мягкая, прохладная. И вся она показалась такой уютной, спокойной – не той сумасшедшей девчонкой из Канавы, какой Адайн любила притворяться, а своей, по-сестрински родной.

      Девушки постояли, обнявшись, и одновременно рассмеялись. Ката выпустила Адайн и шагнула к Каю. Он вдруг превратился в смущенного парня и замер.

      Ката первой обняла его и осторожно положила руку на спину. Белая рубашка оказалась из приятного тонкого хлопка, серый жилет – из более крепкой, плотной ткани. Кончики пальцев почувствовали на нем едва различимые полосы. Кате всегда было интересно, каковы на ощупь ткани, на которые Кай тратил столько денег.

      Южанка с улыбкой шагнула назад. Здесь, с ними, тоже было «хорошее время». Но не лучшее.

      Смотреть на смерть и убивать, бежать, тонуть, блуждать в темноте – это не ее. Она хотела засыпать не в повозке после побега из тюрьмы, а в своей кровати, в своем доме, рядом со своим человеком.

      Ката еще раз осмотрела собравшихся. Их жизнь, их борьба – не для нее. Она не справлялась и делала только хуже. Но как сказать об этом, как уйти, Ката не знала. Больше этого