Слепая страсть. Юлия Витальевна Кажанова

Как быть?

      Ева хмурится и задумывается. Не шутит, не смеётся, а правда думает!

      – А кто-то покалечится или умрёт?

      – Нет! – и я не вру. Если Ева захочет потом уйти, я отпущу, но до момента, пока волк не проснётся, она моя!

      – Знаешь, как это ни прискорбно, но делать всё по-хорошему, думаю, не стоит. Если твоя проблема велика, а устранив её, ты поможешь многим, считаю, нужно действовать. Мы всем чем-то жертвуем…

      Вот ты и озвучила свой приговор. Миру нужен полноценный каратель!

      Киваю своим парням, подзывая ближе.

      – Я помогла тебе?

      – Да, ты всё сказала правильно, и мне жаль, – достаю шприц со снотворным и кручу его в руках. Она даже не убегает, просто сидит и не понимает, что её жизнь вот-вот изменится.

      – Ты о чём? – лёгкая улыбка и наклон головы. Длинные волосы спадают с плеч и блестят золотом в лучах заходящего солнца. Смотрю на эту красоту и дарю малышке последние мгновения свободы и спокойствия.

      – Прости, Ева, но именно тобой мир и пожертвует, – говорю тише, а потом, резко прижав к себе малышку, вкалываю ей весь шприц.

      Она даже не успевает пискнуть. Только крепко хватается за футболку, при этом испуганно смотря на меня, а потом её глазки закрываются. Я нежно прижимаю обмякшее тельце к себе и шепчу в шоколадную макушку:

      – Прости, маленькая, но так надо.

      Парни рассчитали дозу так, что плохо ей не станет, но проспит она долго. И за это время я успею спрятать её ото всех.

      Егор подходит ближе, чтобы забрать тельце, но я качаю головой. Моя! И волк, довольно заурчавший внутри меня, полностью с этим согласен.

      Глава 7

      Ева

      Просыпаюсь как от резкого толчка. И очень удивляюсь, обнаружив себя не на лавочке в парке, где, я думала, уснула и где мне приснился страшный сон с Николаем в главной роли, а в кровати! Открываю глаза и ощупываю постель, подушки. Это не моя спальня!

      Бельё мягче, да и подушек вокруг штук шесть. К тому же моя постель была заправлена в жёлтое, а здесь белое.

      Липкий страх накрывает меня, когда я понимаю, что одета в какую-то рубашку. Бельё на мне есть, но это всё! Почему я здесь нахожусь, да ещё и в таком виде? Неужели Агата была права?

      – Не бойся, Ева, всё хорошо, – раздаётся до боли знаковый голос со стороны.

      Поворачиваю голову, но вижу лишь очертания чего-то чёрного.

      – Ник!

      – Верно! Ты запомнила мой голос?

      – Да, он у тебя особенный, к моему сожалению, – выдаю нехотя и кутаюсь в одеяло. Хорошо, что оно большое. Как ни тяну, всё не заканчивается.

      – И чем же для тебя мой голос так выделяется?

      – Какая разница?

      – Ответь! – опять приказ, и как я ни пытаюсь, сопротивляться не получается.

      – Ладно. Он чарующий. И мне, как учителю музыки и мастеру распознавать звуки, очень нравится.

      Опять слышна усмешка, а потом я чувствую, как кровать рядом прогибается. Он сел?

      – Вот мы уже говорим на ты, а не на вы. Знаешь, я переживал по этому поводу.

      – Выкать тому, кто меня похитил, – уж больно много чести, – выплёвываю,