Ордынский период. Голоса времени. Отсутствует

и невеста для хана готова.

      С ханом высоким, довольна судьбиной,

      Сядет достойной его половиной.

      У хонгирадов издревле пригожестью пленяли девы,

      Блистали наши жены красотой;

      Со славой этой из поколенья в поколенье жили мы.

      Сыны у нас хозяйничают в отчине своей,

      А дочери пленяют взор заезжих женихов.

      Сват Есухэй, войди в мой дом.

      Есть малолетняя дочурка у меня.

      Взгляни и оцени».

      Отец Чингисхана Есухэй-батор с женой Огэлун. Средневековая персидская миниатюра

      С этими словами Дэй сэцэн проводил Есухэя в свою юрту, и взглянул на дитя Есухэй,

      И пришлась по сердцу она ему,

      Ибо ликом светла была она,

      И в глазах ее сверкал огонь.

      Девочку звали Бортэ[33], было ей десять лет, и была она на год старше Тэмужина.

      Переночевав у Дэй сэцэна, наутро Есухэй-батор стал сватать его дочь. И молвил Дэй сэцэн в ответ:

      «Заставь упрашивать себя —

      Да уважаем будешь,

      Без долгих уговоров согласясь —

      Униженным пребудешь.

      Хотя и говорят в народе так, но дочь я все равно тебе отдам. Негоже ей у отчего порога век женский коротать. А сына оставляй у нас. Отныне он наш зять».

      На это Есухэй-батор отвечал:

      «Я сына, так и быть, тебе оставлю. Прошу, любезный сват, лишь об одном: собак боится сын мой, Тэмужин; не допусти, чтоб псы его пугали».

      И отдал Есухэй-батор свату Дэй сэцэну в подарок заводного коня своего и, оставив сына в зятьях, отправился восвояси.

      По пути в степи Цэгцэрской наехал Есухэй-батор на татарский стан и попал на татарский пир. И сошел с коня утолить жажду на пиру. И признали татары Есухэя из хиадского рода, и усадили, и потчевали его на пиру. А сами, отмщения жаждя, сговорились тайно и подмешали в еду ему яду. И на пути домой от стана татарского занемог Есухэй-батор и домой чуть живой воротился через три дня.

      «Мне плохо! Есть рядом кто-нибудь?» – вскричал Есухэй-батор.

      «Я подле вас», – ответил Мунлиг, сын старика Чарахи из племени Хонхотадай.

      Призвав его к себе, Есухэй-батор молвил: «Послушай, Мунлиг! Дети – малолетки у меня. А Тэмужина, старшего из них, оставил я у свата Дэй сэцэна. Но по пути домой в татарском стане я был отравлен. О, как же худо мне! Так позаботься ты, мой верный Мунлиг, о сиротах моих и о вдове. И сына, Тэмужина моего, немедля привези ко мне…» И, заповедав Мунлигу сие, он опочил.

      Мунлиг, выполняя волю Есухэй-батора, пришел к Дэй сэцэну и молвил: «Достопочтенный Есухэй по сыну своему истосковался, и я приехал, чтоб его забрать».

      И отвечал ему тогда Дэй сэцэн: «Коли скучает сват по сыну, мы Тэмужина тотчас же домой отправим. Но вскорости ему прибыть обратно надлежит». Отец Мунлиг[34] выслушал эти слова, забрал Тэмужина и привез в отчину.

      Рассказ о предательстве тайчудов

      Узнав о кончине отца Есухэй-батора[35], Тэмужин пал наземь, убиваючись. Старик Чараха из рода хонхотан, увещевал его, приговаривая:

      «Зачем

33

Бортэ – первая из четырех главных, законных жен Чингисхана.

34

Отец Мунлиг… – Племя Хонхотан, к которому относился старик Чарахи и его сын Мунлиг, одна из трех ветвей (хонхотан, арулад, уряут-хилингуд) племени уряут входило в состав улуса «Все Монголы». Есухэй-батор, находясь на смертном одре, завещал Мунлигу позаботиться о своей семье; очевидно, Мунлиг выполнил завещание Есухэй-батора, привез домой его старшего сына, Тэмужина, и какое-то время вместе со своим отцом, стариком Чарахи, пытался сохранить собранный Есухэй-батором улус, но, когда это сделать не удалось, Мунлиг также покинул семью Есухэй-батора. Несмотря на это, как свидетельствует Рашид ад-Дин, этот Мунлиг «всегда при тяжелых и благоприятных, при страшных и обнадеживающих обстоятельствах был заодно с Чингисханом». Очевидно, здесь идет речь и о заслугах Мунлига перед Чингисханом в последующие годы, поэтому благодарный Тэмужин (Чингисхан) величал его не иначе, как Мунлиг эцэг, отец Мунлиг, а летописцы засвидетельствовали этот факт в своих хрониках.

35

Узнав о кончине отца Есухэй-батора… – Этот эпизод взят из «Алтан тобчи» («Золотого изборника») Лувсан Данзана. Очевидно, этот эпизод был в той копии «Сокровенного сказания монголов», который использовал Лувсен Данзан.