Смерть Отморозка. Книга Вторая. Кирилл Шелестов

Норова присутствовал еще Володя Коробейников. Моряк оглядел обоих цепким взглядом и, не пожимая рук, опустился в кресло за стол; бандиты последовали его примеру, секретарша Норова внесла зеленый чай и сухофрукты, – Норов знал предпочтения уголовников.

      Начал Вадик. Он без обиняков поведал, что мэр Энгельса, оседлавший город еще с советских времен, всем давно остозвиздел, коммерсов обдирает, работает с мусорами, а местных пацанов щемит; бухает, лось охерелый, а для города ниче не делает. Поймал, бля, мыша и еб-т не спеша. Отгрохал себе домину, как у президента; под зятя все МУПы отдал, дочке торговый центр в собственность отжал; катит, сука, по беспределу, а нормальные пацаны из-за него лапу сосут. Им, бать, саратовским пацанам в глаза смотреть стремно.

      Слушая его, саратовский бригадир сочувственно кивал. Потом заговорил Моряк. Не сводя с Норова жесткого, оценивающего взгляда, он сообщил, что имеется пацанчик, коммерс, но путевый, не замусоренный, не ссученный, с головой. Короче, надо его задвинуть на место мэра.

      Норов и Коробейников переглянулись, несколько ошеломленные.

      – Ну че, возьмешься? – нетерпеливо спросил бригадир. – А то нам, бляха-муха, еще в одно место заскочить надо.

***

      Круглыми от ужаса глазами Анна смотрела вниз, на распростертого на полу незнакомца в черном.

      – Ты его убил? Убил?!

      – Нет еще.

      – Как он сюда попал?

      – Сейчас узнаем. Ты кто?

      И не дожидаясь ответа, Норов с размаху врезал лежавшему кочергой по спине.

      – Уй, бля! – взвыл тот.

      – Это фамилия или имя? – спросил Норов и влепил кочергой еще раз, по ребрам.

      – Сука!

      – Видать, все-таки, фамилия, – заключил Норов, замахиваясь вновь.

      – Не бей его! – крикнула Анна, торопливо сбегая по лестнице вниз. – Это же Миша!

      – Миша? – удивленно оглянувшись, повторил Норов, все еще не понимая.

      – Какой Миша? – подхватила с дивана Ляля. – Ты его знаешь, Ань?

      – Снимай свой колпак! – потребовал Норов.

      – Пошел на х.й!

      Теперь догадался и Норов.

      – Вежливый он у тебя, – сказал он Анне.

      Анна уже сбежала вниз, метнулась по направлению к мужчинам, но остановилась, вернулась и бессильно опустилась на ступеньку, держась за сердце.

      – Миша, что ты тут делаешь? – неверным дрожащим голосом спросила она.

      Человек на полу завозился, сел, медленно, неохотно стянул с головы балаклаву. Это был Гаврюшкин.

      – Че, че! – сварливо отозвался он. – За тобой приехал!

      – Да кто это?! – воскликнула Ляля с недоумением.

      Анна ответила не сразу.

      – Это мой муж, – проговорила она едва слышно.

      – Ладно?! – ахнула Ляля. – Долбанись! Хорошо, что я не замужем!

***

      В девяностые годы прошлого века бандиты и уголовники были едва ли не более горячими сторонниками реформ в России, чем демократы. Перемены открывали