Танец тьмы и света. Спасение. Валентина Гольцман

выглядело так нереалистично.

      Мне стало совсем жутко. Зачем так говорить-то? И так страшно.

      – Не хочешь по-хорошему, значит…

      Дверь начала чернеть… ЧТО ЭТО ТАКОЕ? Не дожидаясь, что будет дальше, рванула в соседнюю спальню. Ничего не придумав лучше, на всей скорости проскочила под кровать с высокими ножками. Хорошо, покрывало длинное и меня скрывает. «Дыши ровно, Мия, ты в безопасности», – пыталась успокоить сама себя. Он наверняка подумает, что я скрылась через открытое окно. Надеюсь. Боже, пусть он так подумает.

      Такие сцены я видела по телевизору и до дрожи всегда боялась, но это были фильмы. А сейчас все было по-настоящему, и режиссер не скажет «Снято!», как наверняка делали в этих эпизодах на съемочной площадке. Я затаилась и старалась дышать через раз, а сердце билось так, что готово было выскочить из груди, проломив ребра. Мама, мне страшно…

      Никакого грохота или даже звука, чтобы было понятно, что дверь открылась, не было. Я уже подумала, что у меня галлюцинации, как в комнату вошел мужчина.

      Шаг за шагом он приближался к моему укрытию, его шаги были плавными и уверенными. Это шаги убийцы или палача, нормальные люди так не ходят. Задержала дыхание, боясь даже шелохнуться. Проклятые прятки, я хочу домой.

      Тишина. Может, уйдет?

      Резкий рывок за ногу, и меня выдергивают из-под кровати, причем очень грубо. Быстро вернув себе вертикальное положение, что есть силы замахиваюсь рюкзаком на Дэйва. Он легко отклоняется от моего выпада, усмехнувшись.

      Тогда, недолго думая, перепрыгиваю через кровать на другую сторону, скатываюсь с нее кубарем и бегу к выходу. Не успев сделать и двух шагов, как меня перехватывают сильные руки поперек и бросают обратно на кровать с такой легкостью, словно я ничего не вешу.

      – Мне надоело, отдавай камеру, Мия.

      Отрицательно завертела головой и прижала еще сильней к себе рюкзак. Ага, размечтался! После всего, что мне пришлось пережить? Не отдам! Сказала:

      – У меня нет камеры.

      – Ты еще и врешь мне, наглая девчонка?

      Глаза его стали совсем черные, еще чуть-чуть, и белки глаз пропадут. Разве такое бывает? Это линзы? Его тело напряглось, как перед нападением. Он что, меня убить хочет? Совсем псих?

      Соскочив с кровати, начала по кругу отдаляться от него, он же не отставал и шел плавно следом.

      – Это моя собственность, вы не имеете права у меня ее отнимать.

      – Ты сейчас на моей территории, Мия. Незаконно.

      И внезапно оказался передо мной лицом к лицу. Как он это делает? Люди не умеют так двигаться! Схватил за рюкзак, вырывая у меня его из рук и говоря мне шепотом на ухо:

      – Маленькая белочка заскочила не в то окно.

      Ах ты ж! Я вся закипела от злости: да что он себе позволяет! Пугает и еще усмехается надо мной.

      – Верни рюкзак! – пытаясь отобрать его обратно и прыгая за ним, воскликнула я.

      – Ты совсем бесстрашная, Мия?

      – Просто не люблю, когда забирают мое, – я не оставляла попыток отобрать свое имущество.

      – Не беспокойся, Мия. Я