Жизнь за корону. Светлана Игоревна Бестужева-Лада

посланницу приказала допустить до своей персоны. И увидела стройную, среднего роста девушку, одетую в глубокий траур и не блиставшую красотой. Это была Мария Алединская.

      А письмо было последней просьбой умирающей графини. Прасковья просила Ее Императорское величество не оставить своими заботами круглую сироту-бесприданницу, свою полу-воспитанницу, полу-компаньонку, которая собралась в монастырь, но обещала письмо доставить.

      – Что вы умеете, моя милая? – обратилась Екатерина к девушке.

      – Все, что будет угодно вашему величеству, – тихим, приятным голосом ответила та. – У моей покровительницы-графини, царствие ей небесное, я была чтицей.

      – На каком же языке?

      – Я знаю английский и русский, хуже – французский.

      «Странно, – подумала тогда Екатерина. – Русский понятно, но вот английский… Им у нас мало кто владеет. Тем более, лучше французского…»

      – А по-немецки вы читаете?

      – Нет, ваше величество. Я плохо понимаю немецкий и совсем не умею говорить на нем.

      – Что же, с немецким у меня и без вас говорунов предостаточно. Если я предложу вам быть чтицей у меня? Вы можете сразу переводить на русский английские книги?

      – Конечно, ваше величество. Я могу быть вам полезной и в другом: мой покойный батюшка увлекался медициной и меня приохотил.

      – Да я здорова, милая, спасибо. Что ж, последнюю волю покойных надо уважать. Я оставляю вас при себе. Только траур снимите, не люблю я эту черноту.

      – Слушаюсь, ваше величество.

      – Деньги то у вас есть?

      – Милостями покойной графини оставлено мне сто рублей на взнос в монастырь.

      – Туда еще успеете. Я прикажу сшить вам новое платье. Жить будете за комнатами моих придворных дам, я распоряжусь. А через три дня будьте готовы приступить к своим обязанностям.

      Девушка молча склонилась в глубоком реверансе…

      С тех пор прошло пять лет, Мария прижилась при императрице, всегда была рядом, если нуждались в ее услугах, и тихо исчезала, когда не была нужна. Сегодняшний вечер был как раз таким, когда, кроме Марии, императрице никто не был нужен. Тихая беседа, гадание на картах, в котором девушка была великой искусницей, какой-то особый легкий массаж перед сном, после которого императрица спала куда лучше обычного. Да, неоценимое наследство ей оставила беспутная Парашка Брюс, упокой Господи ее душу.

      Тихий стук в дверь прервал воспоминания императрицы. Мария появилась, как всегда, быстро и почти бесшумно.

      – Садись, милая, – ласково обратилась к ней Екатерина. – Что-то устала я нынче.

      – Ваше величество не щадит себя. Не только нынче, вчерашнего дня хлопотали без передышки, да и до этого…

      – Так ведь рожала эта дуреха, невестка моя. Тяжело на сей раз рожала. Я думала – мальчик…

      – На все воля Божья, – тихо ответила Мария. – Добавить в чай отвар? Я принесла.

      Мария