Графиня Мартен. Анна Миславская

возмущённым, но заметив, что хозяйка улыбается, она осторожно улыбнулась в ответ. Может, шутит.

      Они выехали почти тут же. У бедности были свои преимущества: очень скромная поклажа позволяла двигаться быстрее и давала определённую свободу действий. До ближайшего порта Абьяда они добрались буквально в три дня, и сырая убогая комнатушка в жалкой портовой гостинице стала их пристанищем. Ожидание съедало деньги, что ужасно раздражало Адри: они были вынуждены тратиться на еду и жильё, но совершенно не продвигались к цели, потому что следующий корабль в Латак уходил только через два дня. Адри почти сразу переоделась в мужскую одежду, чтобы привлекать поменьше внимания: иностранцев в порту было много, а женщин не было вовсе, если, конечно, не считать уличных торговок пирожками, изредка появлявшихся у верфи. Светлые кюлоты и дублет из хлопка и льна, уже затёртые и засаленные, батистовая рубашка с относительно дешёвым бумажным кружевом и шляпа с фазаньим пером легко делали из эксцентричной белокурой путешественницы небогатого юношу, такого же, как десятки других, снующих по портам в поисках работы или ожидании очередного корабля. Когда-то этот неброский костюм раздобыл для неё Реми, чтобы они неузнанными могли бежать… Столько воды с тех пор утекло.

      Джури отказалась переодеваться наотрез. Хотя что-то из вещей Адри ей могло подойти, что-то можно было купить по дешёвке, она была непреклонна.

      – Ты будешь привлекать слишком много внимания, – пыталась убедить служанку Адри, – К тебе могут приставать.

      – К благочестивой женщине, которая выглядит пристойно, не будут приставать, – невозмутимо заметила Джури, расчёсывая выгоревшие на солнце и спутанные от ветра волосы хозяйки, – благочестивую женщину оберегает Бог.

      – Хорошо, если так, – тяжко вздохнула Адри, – а как ты попала в рабство?

      – Вы хотите сказать, что я не была благочестива?

      – Нет, просто хочу знать. Ты же, наверное, не была до этого служанкой?

      – Была. Служанкой дочери шейха. Шейха убили, а всю его семью и слуг угнали в рабство.

      – Кто?

      – Я не знаю, – пожала плечами Джури, – они. В общем, мне не привыкать прислуживать, я многое умею.

      – Я вижу. Но переодеться бы не мешало.

      – Вы кольцо носите. Это кольцо вашей семьи?

      – Да, это фамильное кольцо. Мой прадед подарил его моей прабабушке. Потом его носила моя бабушка, потом мама.

      – А мама подарила вам?

      – Да.

      – Вы очень дорожите этим кольцом, не хотите его продавать. На моём платье и на шали традиционная вышивка моей деревни. Это тоже напоминает мне о моих корнях.

      – Джури, я ведь не предлагаю продать твои вещи. Я предлагаю их убрать. Временно. Сейчас их не безопасно носить. Когда кольцо может привлечь много ненужного внимания, я тоже его снимаю. А потом ты поедешь ко мне на родину, там всё совсем иначе, тебе придётся привыкать, если ты не передумала, конечно.

      – Не передумала. Переодеваться в мужские тряпки не буду.

      На следующее утро Адри отправилась