Любовь и голуби. Владимир Гуркин

Захаровна. Я прошу вас, успокойтесь.

      Надя кивнула.

      (Выждав.) Вы любите его?

      Надя. Чё?

      Раиса Захаровна. Любите вы этого человека?

      Надя. Да вот какой это человек? Был бы человек, разве б поступил так? Ой! А вдруг она заразная какая-нибудь? А чё? Она же не скажет. Он мужик симпатичный… Ну и что ж, что дурной. Она-то, поди, не на ум его позарилась. Взяла да и обманула.

      Раиса Захаровна (вспыхнув). Зачем вы так говорите? Вы же ее не знаете.

      Надя. Добрая женщина такое бы не учинила. Потаскуха какая-нибудь, а его облапошить-то – дважды два.

      Раиса Захаровна. Почему вы решили, что его кто-то обманывает, а не он сам?

      Надя. Ой, что вы! Вы ж его не знаете! Он схитрить-то… вот настолечко не может. Чуть что нашкодит – я уж вижу. Ну. В глаза заглядывает, все, чё ни попросишь, как ракета исполняет да тихий сделается. Ну прямо… Вот я даже не знаю какой тихий. Так-то он хороший. (Заплакала.) Ну чё вы говорите? Новых голубей купил. Так я еще утром все поняла. По нему поняла. Сунулась в шкаф, а двадцати пяти рублей нет. Все поняла, на месте.

      Раиса Захаровна. Не знаю, не знаю… Какие-то голуби. Разве можно равнять?

      Надя. А вот увидите, все-о ей отольется. Бог не Тимошка – видит немножко… Еще сто раз закается, змея подколодная, как мужиков от семей отрывать.

      Раиса Захаровна. Вы так говорите, будто у нее их…

      Надя. А чё? Он, поди, не первый у нее.

      Раиса Захаровна. Откуда вы знаете?

      Надя. Ну не шешнадцать же ей?

      Раиса Захаровна. Не шестнадцать, но так огульно наговаривать на человека… Разве можно, Надя? А вдруг у него любовь?

      Надя. Кака любовь?

      Раиса Захаровна. Вот о чем вы сначала должны были подумать.

      Надя. Не воевали ж мы с ним тридцать лет… Вроде хорошо было.

      Раиса Захаровна. А привычка?

      Надя. Как?

      Раиса Захаровна. Элементарно – привычка. Поэтому я и спросила: любите ли вы этого человека?

      Надя (помолчав). Вы вот слова какие-то говорите… Какая тут любовь, когда вон воздуху не хватает, надышаться не могу. (Положив руку на грудь.) И жгет, и жгет, будто жар из печи сглотнула.

      Обе плачут.

      Раиса Захаровна. Конечно, конечно, он человек не простой. Но у него хорошее сердце и душа… Душа, разумеется, важнее. Не держите на Василия зла. Если вы его любите – вы не причините ему боли. Я понимаю, что трудно такое сразу принять сердцем, но мы люди, и у нас есть разум.

      Плачут.

      Что? Что вы? (Пауза.) Что вы так смотрите?

      Надя (медленно). Дак ты ли, чё ли?

      Раиса Захаровна. Да, Надежда. Как ваше отчество?

      Надя. А я сижу, душу перед ей выворачиваю. Людка! Люд, слышь?!

      Вошла Люда.

      Раиса Захаровна. Надя, не теряйте головы.

      Надя. Ты гляди, чё делается?

      Раиса Захаровна. Вы намерены скандалить? Я пришла к вам как к взрослой, умной женщине…

      Надя. Ах ты… Ах ты… (Негромко.) Сучка крашеная…

      Раиса Захаровна (очень напугана, но пытается держаться спокойно, даже иронично). Что поделаешь. (Встала.) Нет в мире совершенства.

      Надя налетает на Раису Захаровну.

      Надя. На