Проклятые земли Трэурана. Владимир Воробей

шагнули внутрь.

      Как только дверь захлопнулась, незнакомец сбросил капюшон и перед Коэном и Альдо предстала юная, светловолосая девушка с голубыми глазами и исхудалым, веснушчатым лицом.

      – Я Зула. – запнувшись промолвила девушка.

      – Ты что-то хотела, Зула? – мягко спросил Коэн.

      – С вами была женщина. – Зула потупила взгляд.

      – Ты ее видела? Где, когда? – Коэн старался скрыть волнение.

      – Ночью. Я плохо сплю… Повсюду звуки. Иногда встаю и в окно смотрю на луну. Она безмятежная, это успокаивает. – сбивчиво забормотала девушка.

      – И что же ты видела? – встревоженно вмешался Стиг.

      – Руфус с сыновьями тащили ее. У нее красивые волосы, даже в темноте… Они волочились по земле. Так жалко. – вздохнула Зула.

      – А куда они ее тащили? – терпеливо спросил Коэн, хотя кровь бешено пульсировала в его висках.

      – Думаю в Храм, к двуликому Улу. Они кормят его темную сторону, когда Улу сердится или просто голоден. – Зула боязливо поежилась.

      – Где этот Храм? – Коэн подбадривающе посмотрел на девушку.

      – В конце деревни. Вы точно его не пропустите. – ответила Зула.

      – Коэн, надо поторопиться. – засуетился Стиг. – Не нравится мне все это.

      – Подожди, хочу понять с чем мы имеем дело. – Коэн старался держать себя в руках. – Улу живет в Храме?

      – О нет, он обитает в небесных чертогах. В Храме живет светлейший отец Хорас, через которого Улу внемлет и вещает. Иногда он вещает через Руфуса, Таллера и Ноэля.– голос девушки дрожал от страха. – Но, в основном, через светлейшего.

      – Вещает? – Стиг сомнительно поморщился.

      – Через пророков. Когда Улу гневается, лица его пророков меняются и становятся страшными. Особенно у светлейшего отца Хораса, он ближе всех к двуликому. – лицо Зулы испуганно содрогнулось.

      – На что он гневается? – гном не мог поверить своим ушам.

      – На то, что мы грешим, плохо работаем, неправильно думаем. Самый страшный грех – усомниться в любви Улу. – Зула тяжело вздохнула. – Он карает нас, потому что любит и хочет привести наши души в небесные чертоги.

      – Почему ты нам помогаешь? – поинтересовался Коэн.

      – К нам уже приходили чужаки. Все нашли путь к Улу. Та женщина, которая с вами, она другая, не такая как все. Ее волосы… Как у моей сестры… – на глазах Зулы заблестели слезы. – Майя разгневала двуликого, она сомневалась в том, что он бог, говорила, что его пророки – чудища, которые едят людей.

      – И что случилось с твоей сестрой? – лицо Коэна помрачнело.

      – Она увидела темную сторону двуликого Улу, через светлейшего отца Хораса. – всхлипывая, Зула ухватилась за рукав Коэна. – Я очень боюсь, но знаю, что должна помочь. Майя бы этого хотела.

      – Не бойся, мы разберемся. – Коэн приобнял плачущую девушку за плечи. – А теперь иди домой и никому не говори, что разговаривала с нами. Поняла?

      – Поняла. – шмыгнув носом, кивнула Зула. – Да и кому я скажу? Меня сразу отдадут пророкам.

      – Зула,