Секретарь дьявола. Кристина Корр

первый, сцена первая.

      – Вера Ивановна, – вкрадчиво начал этот упырь. Хотя нет, упыри у меня – мальчики, что надо. А этот козёл, как есть.

      – Да? – женщина поднимает пустые, стеклянные глаза, очерченные тёмными кругами. Внутри всё сжимается, набираю полную грудь воздуха и смотрю в окно, чтобы отвлечься. Не люблю я эту скорбь на лице и подобные разговоры. Всё привыкнуть не могу.

      – Активности мозга не наблюдается. Вероятность того, что ваша дочь выйдет из комы после таких сильных повреждений равна одному проценту. Слишком серьёзно был травмирован мозг, тело восстанавливается критически медленно. Если Алёна и выкарабкается, то, скорее всего, останется недееспособна.

      Вот мразь лживая. Ещё и имя её произносит. Попади ко мне, я тебя на «распутье» выкину, будешь вечность в одиночестве песок подметать.

      – Что? Я не понимаю… нам же сказали, что шанс есть…

      – Шансы были, но ваша дочь потеряла много крови, повреждены внутренние органы… мы предлагаем вам… помочь тем, у кого действительно есть шанс.

      – О чём вы? – всхлипывая, спросила несчастная мать.

      – Вы можете подписать этот документ о передаче больнице здоровых органов вашей дочери… проще говоря, мы предлагаем отключить вашу дочь от искусственного питания и…

      – Отдать её на органы?! – изумлённо воскликнула женщина, вставая. – Но они ведь повреждены?

      Правильно, не верь этой сволочи.

      – Да, но сердце и печень целы, вы могли бы помочь другим детям, что давно стоят в очереди на пересадку. Поймите! Вашей дочери уже ничего не поможет!

      Женщина закусила губу, глотая слезы.

      – Всего два дня прошло… – процедила она, волком глядя на врача. – Уходите…

      Врач кивнул, шумно выдыхая, а его лживые глаза зло сверкнули в полумраке. Подонок вернётся, сомнений нет.

      Снимаю капюшон и встаю.

      – А-а? Вы… – запинается Вера Ивановна и чуть не падает назад, но я вовремя подставил руку.

      – Тс-с-с, – успокаивающе шепчу и глажу женщину по волосам, делая её мягкой и податливой для внушения.

      – Ваша дочь выйдет из комы через полгода. Она здорова. Вы не должны никому верить. Никому, Вера Ивановна, только мне. Алёна выйдет из комы, всего полгода. Не подписывайте никаких документов. Она жива и будет жить долго. Вы должны верить: не плакать целыми днями, а верить. Работайте, живите, но дочь не забывайте. Читайте, говорите, навещайте, но и свою жизнь цените. Вы очнётесь, когда я уйду, – сглотнул и медленно отошёл, убедившись, что всё сказал верно, и внушение проникло в подсознание.

      Теперь доктор. С ним поступим его же грязными методами.

      Нахожу кабинет главврача отделения и без стука вхожу.

      – Вы кто? – хмуро спрашивает слизняк.

      – Дьявол в пальто. Незаметно? – усмехаюсь, сажусь на стул и закидываю ноги на стол.

      – Что? Я вызову охрану! – врач тянется к телефону, но я успеваю первым, просто выставив руку: устройство плавится на глазах, превращаясь в пластмассовую лужу.

      – Ой, – ухмыляюсь, приложив руку ко рту. –