Рассказы и сказки для взрослых. Валерий Михайлов

тело. Оно становилось ватным и все более невесомым. Язык был огромным. Казалось, что еще немного, и он вывалится изо рта, чтобы заполнить собой все помещение. Слюна тонкой струйкой стекала на простыню, но он не замечал этого, как не замечал своих мокрых и грязных штанов. Это организм пытался бороться за последние мгновения жизни, стараясь всеми доступными пму способами освободиться от яда. Его рвало, но он не замечал и этого.

      Вначале он еще пытался вспоминать всякие философские учения о жизни после смерти, думать о перевоплощении, вспоминать, как умирал Сократ. Но Сократ был Сократом, тогда как он… Затем его отравленный рассудок стал уходить все дальше и дальше от реальности, пока последняя искра осознания не потухла навсегда.

      – Что с тобой, милый?

      – Кошмар. Мне приснилось, что меня приговорили к смерти, и приговор привели в исполнение. Смерть… как настоящая.

      – Поспи, у тебя еще есть час.

      – Мне уже не заснуть. Слишком сильные впечатления. Давай ты поспишь, а я подежурю.

      – Держи, – Женька отдала ему маленький, похожий на игрушечный автомат, зарылась поглубже в тряпки и моментально уснула.

      Костик прислонился к стене тоннеля и закурил. Тоннели, тоннели, тоннели… Километры тоннелей просторных и тесных, чистых и грязных, светлых и темных, сухих и по колено в воде и нечистотах. Когда он впервые предложил, дежурить по очереди по ночам, хотя какие тут дни и ночи, его подняли на смех, пока однажды утром они не проснулись втроем. Степка исчез, пропал без вести. Уйти он не мог, да и незачем ему уходить, тем более без воды, без еды, не попрощавшись, ничего не сказав, ночью… Нет, не мог он уйти. Около часа они искали, ходили туда-сюда по тоннелю, кричали, скорее для себя, для успокоения совести, которой понадобилось принять очередную снотворную пилюлю в виде чувства выполненного долга.

      Потом, когда сначала ставшие редкими уцелевшие склады кончились совсем, у них кончились еда и вода. В последний раз, еще в прошлой вечности они смогли разжиться ужасными, местами подпорченными галетами и задохнувшейся тухлой водой. Хорошо, что вода еще попадалась. Она кое-где сочилась по стенам тоннеля. Ее можно было собирать тряпкой и выжимать потом в рот. Вода была невкусной, иногда отдавала нечистотами, но выбирать не приходилось. Когда надежда найти еду исчезла, Михей первым наелся грибов, растущих на стенах и потолке.

      – Лучше я подохну от яда, чем от голода, – решил он, отметая все возражения.

      Грибы оказались съедобными, хоть и противными на вкус. Они свисали со стен гроздьями там, где трубы (здесь вдоль стен тянулись коммуникации) прогнили, и из них сочилась зловонная жижа. Часто тоннель был заполнен почти до пояса вонючей кашицей, и им приходилось привязывать себя на ночь к трубам, чтобы не утонуть, и в таком подвешенном состоянии спать в грязи и зловонии. Спасением из этого ада стал колодец с прогнившими скобами, по которым им пришлось долго карабкаться вверх. Зато наверху их ждало блаженство – просторный