Хозяйка пролива Боншон. Ноэль Ламар

на меня нахлынул сонм воспоминаний из моей прошлой жизни. Я уже занималась производством ковров. Конечно, это была не ручная работа. У меня был небольшой цех, огромных барышей я не имела, но на жизнь хватало. Мои мастера тоже не жаловались. Самое главное – знала всё о производстве ковров и, конечно, как их производили изначально. Но видеть вживую подобное мастерство ещё не доводилось. Я поразилась искусной работе старой женщины, её сухие тонкие руки, как маленькие юркие паучки сновали по основе, завязывая узелок за узелком.

      – Вы умеете ткать? – задала глупый вопрос, не сдержав искреннего восхищения.

      – Как видишь. А почему ты думала, меня старую держат здесь? Кормят, лечат, – проворчала Калима, – садись, буду учить тебя.

      – Почему меня? – раньше я не видела, чтобы служанок чему-то обучали.

      – Остальные бездари, а ковров надобно немало. Зазорно их покупать господину на рынке, когда дома столько жён. Ты из благородных, может, посмышлёнее будешь. Этим дурёхам не объяснишь, как выткать красивый узор, только пряжу портят.

      Меня заворожил дивный танец рук бабушки Калимы, как ложатся нити и крохотные узелки сплетаются в дивный рисунок.

      Сев рядом с ней, смотрела и слушала объяснения старушки, разбирала как правильно располагать и затягивать узлы, формировать узор. Алгоритм работы был мне понятен, осталось только приноровиться класть узелки, чтобы ковёр был не слишком жёстким, но и не разваливался.

      Калима наблюдала за моими стараниями, в итоге воскликнув:

      – У тебя отлично получается, девочка! Ты станешь отличной мастерицей.

      Незаметно наступил вечер, странно меня даже не отвлекали, не приказали заняться другой работой.

      – Всё на сегодня, – бабушка Калима тяжело поднялась, кряхтя, разогнула согбенную спину, – стара я уже для этого. Того и гляди однажды не смогу совсем подняться.

      – Скажи, а разве кроме меня некого учить? – меня удивил этот факт, прислуги хватало. Можно же ещё и нанять ткачих.

      – Тут такое дело, – хитро глянула старушка, – каждый дом гордится своими мастерицами, кого с улицы позвать быстро и просто, только зазорно. Ведь девочек должны учить сызмальства. А у господина дочерей нет. Жёны все иноземки, кто не захотел учиться, кто не смог постичь науки. Вот и приходится наставлять служанок, если хоть одна сможет достойные ковры ткать, выдать потом за рукоделие жены. Любят господа мастерством своих жён похвастать. Да и дар это щедрый, такой ковёр – ткнула она пальцем, – до двадцати монет золотом может стоить. Всё от мастерства зависит.

      Меня поразила эта новость, ковёр, что ткала Калима, был размером метра полтора на два. И вот эта малость стоит больших денег? Я ещё плохо разбиралась в местной валюте. Но получается, таких, как я на коврик шестерых надо. Вот так дела. Чудные нравы, люди дешевле тряпок. Но с другой стороны, это не золото, его можно припрятать, а потом продать. Значит, будем учиться.

      Теперь с утра и до вечера мы сидели за станком, Калима хвалила меня за сообразительность и усердие. А я старалась не для её господина,