Хрусталь. Сергей Иванов

тебя, длительная передышка будет только на пользу. Пройдет год, два года, может быть, даже три, все начнут спрашивать: «Куда подевался Райан Биллингтон?» и тут – на тебе! – твой шедевральный роман, который вновь сделает тебя кумиром.

      – Не могу, Рэймонд… Я постоянно думаю об этом… Постоянно! Каждую гребанную секунду! Но как только я сажусь за работу, все мои мысли тут же превращаются в полный ноль. Такое ощущение, что я просто кончился…

      – Кончился? Ты имеешь в виду, что ты кончился как заряд батарейки или как бутылка кефира?

      – Именно так…

      Разве может человек закончится, как какая-то бутылка кефира? Вот если скажем, как бутылка пятнадцатилетнего испанского бренди, тогда да, но ни в коем случае не кефир. И, тем не менее, выражение «кончился» подходило сюда как никогда к стати. Я чувствовал себя опустошенным, будто какие-то неведомые силы высосали из меня совершенно все – и радость, и печаль, и желание напиться в стельку.

      – Ты давно мастурбировал? – внезапно спросил меня Рэй.

      – Пару часов назад, а что?

      – А до этого? Когда ты мастурбировал до этого?

      – Еще пару часов назад… Но к чему это?

      – В этом и суть! Ты мастурбируешь, как подросток, много куришь, пьешь кофе без передышки. Ты лишил себя всех радостей жизни, Райан! Вспомни свой первый раз в постели с женщиной! Уверен, ты так возбудился в тот день, что не выдержал напора и тут же выстрелил! А сигареты? Когда в последний раз сигарета обжигала слизистую твоего рта? Я уверен, Райан, что ты уже и не чувствуешь вкуса сигарет. Поэтому ты и пуст! Потому что не чувствуешь радости насыщения. Лиши себя этого на какое-то время и затем испробуй снова, как в первый раз…

      – Я уже совсем тебя не понимаю…

      – И я тебя тоже! Но не в этом соль! Знаешь, что самое интересное в нашем с тобой разговоре?

      Стрелки настенных часов все тикали и тикали. Два через один. Два отчетливых – один зажеванный. Два отчетливых – один зажеванный.

      – Ну, и что же?

      – А то, что я вижу перед собой разочаровавшегося в себе гения, который уже и не знает, куда податься. Который сидит и говорит мне: «Я чувствую настолько много, что не чувствую ничего». Именно так рождаются шедевры! Именно с этого должна начинаться история великих открытий! Ван Гог всю жизнь пытался выразить свои чувства, а по итогу выстрелил себе в грудь! Сейчас его имя знает каждый, кто ни грамма ни сведущ в искусстве! Так вот, ты – второй Ван Гог! Но не смей повторять его историю! Райан, ты – великий человек. Если однажды ты покончишь жизнь самоубийством, то, ставлю все свое имущество, стрелки этих проклятых часов остановятся навсегда! Но дай мне слово, Райан, что этого никогда не случится.

      – Даю тебе слово, Рэй…

      – Вот и отлично, друг мой! Уверен, это не закат твоей карьеры! Тебя ждет великое будущее, и наш с тобой диалог – всего лишь его начало… – он откинулся в кресле, тяжко выдохнул, почавкал и наконец спросил: – Налить тебе бренди, Райан?

      – Я бы с удовольствием, но не сегодня. Мне