Чудеса Баст-Ларре. Диана Александровна Морозова

жизни, в одном из которых ты найдешь большой сундук с необходимыми медикаментами и даже с фильтром для воды. Что касается еды, то тебе придется добывать ее самой, в чем тебе помогут деревья со съедобными плодами, ягодами, и рыба, которую тебе придется ловить самой.

      – И я буду здесь одна? Всю, черт возьми, жизнь?! – Белла задыхалась от слез, грудь защемило, и она еще раз представила, как сносит голову Шторму и всем соучастникам.

      – Нет, милая…

      Белла со всей силой врезала Шторму по лицу, от чего из носа струйкой потекла алая горячая кровь. Но организатор сидел не шелохнувшись, и ни одна эмоция не выступила на его лице.

      – И после этого ты смеешь называть меня милой!? Если я когда-нибудь выберусь отсюда, то запомни теперь уже ты, что станешь трупом.

      – Ровно через год мы отправим на остров второго человека из нашего приюта, и так будет происходить каждый год в течение пятидесяти лет. По крайней мере, это сведения на данный момент, а как будет продолжаться дальше, я не знаю. Это – эксперимент, и ты первая, кто обустроит здесь настоящую нормальную жизнь, – сказал парень, будто

      бы не замечая, что все лицо уже давно не бледное, а футболка не серая, а красная.

      – Насчет нормальной я не ручаюсь, – успела добавить девушка перед новым потоком речи Шторма.

      – За островом ведется слежка, и ничто не поможет тебе сбежать отсюда. А теперь ступай. Всего год и вас будет двое. Прощай, Белла.

      После чего он насильно вытолкнул девушку в океан, и та очутилась по пояс в прохладной воде. Неописуемый гнев и злость кипели в жилах, сердце стучало и болело как у приговоренного к смерти, глаза перестали видеть свет, вместо этого месть заполнила каждую молекулу тела Беллы, слезы текли не ручьем, а горным водопадом, а бесчеловечный вопль, вырвавшийся из ее глотки был до того страшен, что парящие над Баст-Ларре птицы мигом разлетелись по сторонам, а Шторм, до которого доносились эти звуки, вздрогнул, после чего из его левого глаза упала настоящая слеза. Он чувствовал себя виноватым, и теперь ждал Божьей кары, перекрестившись столько раз, пока не упали руки, после чего впервые увидел кровь на одежде и ощутил невыносимую боль в висках.

      – Что я наделал? Что мы наделали? – дрожа шептал он.

      Шторм и подумать не мог, что его организм способен выдать подобную реакцию, но отрицать очевидное было бесполезно. Водитель же, который вообще был не при чем, тоже ощутил невыносимую муку, представив, что каждый год ему придется возить невинных детей и наблюдать подобные сцены. Прибыв обратно в Иллезию он незамедлительно уволился, пожелав больше никогда не видеть лиц этих жестоких людей.

      Белла сидела мокрая на берегу, смотря в бесконечную даль, которая скрывала некогда знакомые улицы, здания, голоса и лица. Пыл заметно угас, ведь прошло уже несколько часов с момента высадки на остров. Лицо девушки казалось мертвым. Это был конец и одновременно