Клубок со змеями. Павел Сергеевич Марков

А вот храмовый писец отблагодарил меня за то, чтобы я продлил твои мучения, как м-о-о-жно дольше. Хоть я и так не прочь был это сделать, – он картинно развел руки в стороны, – извини, такая уж меня работа, дружок.

      «Твоя работа четко выполнять приказ и следить за узниками темницы, а не мучить людей, поганый ублюдок!».

      – Вот я и завез тебя сюда. Так далеко, что не видать ни города, ни Этеменанки. Здесь, посреди бескрайних песков, никто не услышит твой крик… кроме меня. И поверь, – он вновь хохотнул, – мне было совсем не трудно проделать этот путь. Ради удовольствия я готов пойти хоть на край света!

      В этот момент я по-настоящему осознал, что такое одиночество и безысходность… Один на один, посреди моря желтого песка со своим палачом и мучителем. Человеком, готовым пойти на все, лишь бы утолить свою извечную жажду крови и насилия, оставаясь безнаказанным. Это осознание подавляло. Вгоняло в глубокую печаль и хандру. Однако не вызывало страха. Словно подземный источник, питавший колодец ужаса, иссяк, прекращая подпитывать липкое и неприятное чувство свежими силами.

      Тюремщик присел передо мной, заглянув прямо в глаза:

      – А еще господина Бел-Адада интересовало – откуда ты, дружочек, знаешь столько о положении дел в Междуречье? Я поначалу сам удивился и даже не поверил, но потом вспомнил – сам же подселил к тебе соседа. Того пухленького торговца, – Тегим-апал буквально выливал слова мне в лицо. Из его рта продолжало нести пивом. – Наверняка он и нарассказывал тебе сказок. А ты и рад был ушки навострить. В любом случае, теперь это уже не имеет значения. Торговец не сможет более никому ничего рассказать. Как, впрочем, и ты.

      «Еще одна кукла уничтожена».

      –– Сначала я отрежу тебе левое ухо. Затем правое. Чтобы больше никакие пухляши тебе ничего на них не вешали. Потом начну ломать пальцы на руках и ногах. М-е-е-дленно, чтобы ты не потерял сознание, – Тегим-апал провел кончиком лезвия по моему животу, останавливая меч напротив промежности, – ну, а потом я тебя оскоплю. И только тогда, если ты отчаянно попросишь, я, возможно, позволю тебе умереть.

      Он надеялся увидеть в моих глазах страх. Отчаяние. Хотел услышать слова о милости. Возможно, я и потешил бы его жажду господства и власти над жизнью, только вот случилась незадача – меня накрыла очередная волна безразличия. Да такая крупная, что даже те ужасы, которые описал Тегим-апал, не заставили вынырнуть из нее.

      Поэтому я спокойно ответил, не сводя с него взора:

      – Валяй.

      Тегим-апал в изумлении поднял брови и широко раскрыл глаза:

      – А ты стойкий дружок. Однако это ничего не меняет. Пара взмахов мечом, и вы все начинаете визжать, словно недорезанные поросята. Неважно, кто передо мной – мушкену или муж.

      Он встал во весь рост, поигрывая клинком. Я же перевел отсутствующий взгляд на светлеющий небосвод и наполнил свои легкие свежим утренним воздухом.

      «А в пустыне, оказывается, не так уж и плохо. Особенно ранним утром, когда солнце еще не успело