В погоне за добычей. Сергест Деснен

об этом? Они точно не боялись смерти и никак не ждали её. В их головах не было мыслей о скоротечности жизни. Их жизнью была охота, где в начальной точке был бег, а в конечной добыча. Так, что же движет человеком? Ответ скрывается в самом вопросе. Бег приводит человека в движение, как и ходьба. Стоять на месте не может ни один живой организм. Но ходьба безусловно проигрывает бегу.

      И конечно, бездумно бежать не стоит. Забыться можно в минуту и вот ты уже лежишь на асфальте, с бока сочится кровь, а мозги вытекают слизью. Тебе в этот момент слишком больно, чтобы даже думать о боли. Тело немеет, а кости словно не на своих местах и ты ощущаешь острые покалывания внутри. Голова как в тумане. В картинках мира пролетают мушки. Твои мозги на асфальте, который не заплатан уже несколько лет, а вокруг люди. Кто-то помогает тебе. Кто-то снимает на телефон новостной репортаж для знакомых со словами: «Господи, боже» на фоне собора Пресвятой Богородицы. Возле перехода сидит местный, продает свечи, и даже он повторяет за обывателями.

      Господи, боже… Ну где же ты? Как мог допустить такую смерть? Ведь человек только что мчался с жизнерадостными мыслями в голове. В его глаза светило опускающееся на горизонте солнце. Лучи радостно грели лицо, но секунда истины и человек уже умер на асфальте от несовместимых с жизнью травм. Водитель, схватившись за окровавленную голову, осматривает помятый бампер. А машины мчатся дальше, объезжая место происшествия. Где-то пролетела скорая, но не к человеку на асфальте.

      Господи… Проговорив это на воздух, люди продолжают свой путь. Даже если ты погибнешь всем будет плевать. Люди разрозненны и в этом главная проблема. Люди здесь друг другу незнакомцы.

      Бег движет человеком, но не движет его самого. Так думалось мне уже несколько месяцев. И теперь в приглушенном свете стою в лифте, исписанным маркерами и обклеенным бумажной дрянью. Позади покатых плеч, на которых грозно сидел черный пиджак, находилось зеркало, в которое мне было стыдно смотреть. Там не нашлось бы ничего, что когда-то было на мне. Задорная улыбка, удивленный взгляд, словно изумленный – все это осталось позади. Где-то далеко за моим отражением в зеркале. Теперь там отражалась лысая голова, но не отражался жестокий и холодный взгляд под злыми бровями. Внутри кипела кровь. Она напоминала о жажде. Добыча вот-вот была в моих руках.

      – Инди. Твой выход. – Голос в наушниках раздался грозностью.

      Инди ответил молча, передёрнув затвор пистолета. Такого же черного, как и глаза, как и силуэт в лифте. Любой зашедший сюда, встретил бы меня потрясенным взглядом. Даже испуганным. Лифт открылся и раздался гром за стальными дверями подъезда. Дождь лил неустанно крупными каплями. Зонт раскрылся мигом. Такой же черный, как и глаза Агаты. Мне было горестно вспоминать вечера с ней и не оттого, что там было больно оказаться снова. Прошлое напоминало мне о счастье и огненной находке. Мне никогда не вернуть её. Больше не вернуть то, что было совсем недавно. Моей целью стала добыча.

      Белые искры слепили, глушил гром. Все твердили, что выбранный мною путь безумен, но, кажется, никто не догадывался о истинных причинах. Впрочем, а кто любит вникать в подробности? У таких в головах обыденность и ничего кроме обыденности. Радостно, что в моей голове все ещё живут мысли о истинном пути, который уже подходит к концу.

      Двадцать улиц было пройдено. Две тысячи шагов по мокрой плитке, а где-то по брусчатке. Убийца даже не знал, что он больше не хищник, но даже мне это было неведомо. Добыча гонится за добычей и так в нашем обществе происходит всегда. Хищник не ожидал, что выискивая новую добычу, попадётся на глаза другому хищнику. Звериный взгляд жаждал отмщения. Он стоял на остановке среди десятка людей ждущих автобусы и ждал появления своего ужина. Озабоченно и возбужденно ждал. Убийца даже не смотрел по сторонам, так как его заманивали стройные тела девушек. Стоявшие на остановке люди не сразу заметили, как убийца охнув от боли, припал на колени.

      И я не заметил… Не заметил других хищников.

      Позади мигом засверкали проблесковые маячки полицейских машин, но передо мной словно открылось зеркало. В нём отражался холодный и жестокий взгляд, лысая голова и злые брови. Моя рука не дрожала, наставляя дуло между потерянных глаз. Такой феномен любой доктор прозвал бы «взглядом на две тысячи ярдов». Мне было больно вспоминать его зверства. То, что он сделал с ней, невозможно представить. Человеком его уже нельзя называть. Его нельзя пожалеть и ему не нужен приговор. Такому нет места нигде, где жил бы человек.

      – Фора пять секунд. Отныне ты – моя добыча. Не начнешь бежать – умрёшь. Время пошло.

      У меня было ровно пять секунд, чтобы выпустить пулю, но с чего же всё началось?

      Началось всё тремя месяцами ранее с одного вдоха.

      Одна затяжка сопровождается приятным звуком тления бумажной гильзы, внутри которой, разумеется, набит дерьмовый табак. Потрескивание мелких огоньков сигареты всегда завораживает, а табачный аромат уносит куда-то в даль к парящему серому облаку, пеленой устланным на небесной полусфере. Однажды одногруппник поведал мне технологию производства табака и возмущенно замечал, что листья готовятся под различными соусами. Радостно, что глупость моя многогранна