Мы не подходим. Маша Брежнева

Согласуйте, Станислав Юрьевич, – отдаю ему свой телефон с открытой заметкой.

      Таков порядок рождения текста на свет: сначала обязательно смотрит Стас, параллельно – директор аэропорта. Затем министр транспорта и только потом – Буйнов.

      ⁃ Конечно, Тань, сейчас почитаю, – он забирает телефон и вчитывается. – Я бы поменял немного, напиши лучше «до конца года», а не осенью.

      ⁃ Хорошо, давай, я поправлю.

      ⁃ Секунду, я почти дочитал.

      На смартфон приходит какое-то уведомление. Ничего удивительного, он же никогда не затыкается.

      ⁃ Наверное, директор аэропорта ответил.

      Стас поднимает взгляд на меня и швыряет телефон на стол с таким грохотом, что у меня аж колет где-то под ребрами от страха.

      ⁃ Какой еще на хрен Филиппов спрашивает, что ты решила?

      Глава 11

      Таня

      Мда. Прекрасно. Вот уж чего не хочется, так это оправдываться и брать на себя вину за все грехи. А грехов-то и было немного. Ну да, целовалась, но убить меня теперь за это?

      ⁃ Так, знакомый. Мы вчера вечером общались, я ему потом напишу.

      ⁃ Откуда у тебя знакомые, которые вот так с тобой общаются?

      ⁃ А что такого он написал? Что хочет меня? Или что соскучился? Или что вспоминает наши бурные ночи? Стас, очнись, это не мой любовник, не надо включать ревность.

      ⁃ То есть вчера ты не поехала со мной, а общалась с каким-то хмырем?

      ⁃ А ты помнишь, почему я не поехала? Нет? Давай не будем об этом. Я потом отвечу, и не швыряй так мой телефон, пожалуйста.

      ⁃ Тебе новый купить?

      Очень чешется язык пожелать ему купить себе новые мозги, но я терплю.

      – Не надо. Там директор ответил, – вижу на экране новое уведомление и тянусь к телефону.

      Сухой «ок» по тексту меня мало интересует, а вот сообщение Фила – да. И дернуло же его что-то написать мне прямо сейчас!

      «Доброе утро. Думала о нашем разговоре? Надеюсь, ты решила что-нибудь хорошее? Для меня хорошее, конечно».

      Ой, какое счастье, что в сам диалог Быстрицкий не заходил, а увидел лишь то, что отразилось на панели. Там не было этой самонадеянной приписки «Для меня хорошее, конечно».

      Сообщение теперь горит как прочитанное, но я игнорирую Фила. Открываю текст поста, вношу исправление от Стаса и отправляю его начальнику, который чуть ли не через тридцать секунд дает добро. Пересылаю теперь уже Буйнову и блокирую телефон, укладывая экраном вниз. Как женщина, которой есть, что скрывать.

      Перетерпит Быстрицкий.

      Нам приносят еду: мне – сырники и лимонад, Быстрицкому – какую-то сборную солянку под названием «большой английский завтрак» и кофе. Да, я вижу, Стас недовольно смотрит на мой развернутый телефон, но достаточно с него на сегодня чтения чужих писем.

      Пытаюсь заговорить с ним на отвлеченные темы – про здоровье его матушки и ее не очень милого бульдога, про будущую командировку в Москву на совещание в Минтрансе с нашим губернатором, про отпуск, в который он собирался в начале осени. Но разговор не клеится, и Стас отвечает мне хуже,