Илиннарэ. Нибин Айро

еме Ridero

      Жизнь первая:

      Imagine all the people

      1

      На Театральной площади, немножко театрально…

Е. Клячкин

      «Комбик» в этот день подложил Даньке свинью. Дохлую и тухлую. Поработал, вредитель, минут двадцать, выдавая дребезжащую минусовку, а потом вообразил, что он тоже саксофон: завыл так, что люди на другой стороне площади подпрыгнули. Счастье, что поблизости не случилось прохожих, а то уложил бы наповал какого-нибудь пенсионера, точным попаданием в миокард… Пенсионерку, говорите? Да фиг вам, пенсионерка бы самого Даньку в асфальт палкой заколотила. Вместе с инструментом и комбиком. Пенсионерки – они твари живучие, хуже тараканов.

      В общем, остался Даниил в самом начале аска1… без ансамбля. Постучал на всякий случай по дурному ящику кулаком, интеллигентно выругался, подумал – да и продолжил играть так. Сам, как говорится. Один. Не уходить же, в самом деле, домой из-за такой ерунды? Сакс – инструмент сольный, звучит громко, а что виртуозности у исполнителя не в избытке – так «чуйством» скомпенсирует!

      От непривычной уже свободы «чуйство» и вправду разлилось, как весенняя Волга. Начав с неизбежных «Strangers in the night» (вернее, продолжив, ибо они-то и прикончили комбик), Данька очень скоро обнаружил, что играет джобимовский «Wave» и пытается импровизировать. Это его так напугало, что он чуть не выронил инструмент, спозорил на прощание какую-то кошмарную фразу, и умолк, смущенно сопя и озираясь – не услышал ли кто.

      Услышали, к сожалению. Три девчонки, как раз остановившиеся послушать, разочарованно переглянулись. Первая улыбнулась, вторая поморщилась, третья полезла в сумку и достала кошелек. Физиономии всех трех были Даньке уже знакомы – впрочем, как и большинства остальных мучениц и мучеников районной музыкалки, расположенной неподалеку. Они регулярно бегали мимо его «рабочего места», иногда принося в клювиках скромные копеечки (собрат по несчастью, как-никак). Бегали, разумеется, в числе прочего музконтингента, а равно и хорео-, худ-, театрального и множества прочих: район был культурный. Не смотрите на дворы, пожалуйста. Не надо нюхать подъезды! Сказано вам – культурный! Только бедный. Вот наш герой почти час играл, выкладывался, как мог – а в «шляпе» опять одни копеечки. Из клювиков. Хотя и немало.

      «Надо все-таки в центр перебираться», – с тоской думал герой, сняв мундштук и вытрясая из сакса воду. – «Опять вся байда заново! Место искать, договариваться, ругаться, рисковать инструментом… Почему, блин, нельзя по-человечески? Город им маленький?»

      Продолжая мрачно размышлять о скотской природе человека (а также о том, чем бы таким заправить вечерние макароны, чтобы не стошнило), он выбрел на угол проспекта Декабристов – и обнаружил там давешнюю троицу, оживленно о чем-то спорящую. Пока сближался, наконец-то рассмотрел их поподробнее: та, что улыбалась – маленькая пухлая блондинка, в яркой куртке и светлых брючках; та, что кривилась – высокая брюнетка, в темном пальто до пят и стильной шляпке, несколько лупоглазая и с преувеличенной мимикой; и та, что дала десятку – рыжеватая, кудрявая, светлолицая, ярко, но умело накрашенная, в коротком расстегнутом плащике и таком же коротком платьице. Самая хорошенькая, однозначно, из всех трех… хотя и блондиночка весьма ничего…

      Данька мысленно отвесил себе пенделя. Что за мысли?! Думать надо не об этих ссыкухах, а о Таньке, о послезавтрашнем сборище, о том, что туда притащить, и – schließlich und endlich2 – о том, где это притащение взять. А то уже неприлично, чесслово. Еще надо комбик ремонтировать, как бы самому не пришлось… или попросить кого-нибудь со старшей группы? Кстати, и об универе тоже неплохо бы подумать – но это не сейчас, ибо и так мерзко…

      – Эй? – окликнули сзади. – Мрачный молодой человек? У вас вся спина желтая!

      – «…сказала Эллочка граммофонным голосом», – машинально процитировал Данька. За спиной прыснули.

      – Нет, ну реально желтая!

      – По чесноку!

      – Прислонились где-то!

      «Тьфу ты блин!», – ругнулся Данька про себя. Остановился и попытался отряхнуться, не снимая футляра. Сзади заржали, не стесняясь, на три голоса:

      – Молодой человек, вы гимнаст?

      – Он йох!

      – Идите сюда, йох, мы вам поможем!

      – Спинку почешем! Чтоб вас потом не развязывать!

      Стараясь не обращать внимания и держаться к мелким падлам спиной, Данька кое-как стянул куртку. Естественно, она была чистой. Повелся, как школьник.

      – Молодой человек? – кокетливо спросили из-за спины. – А как вас зовут?

      – А тебе что за собачье дело? – сорвался Данька, развернувшись и с опозданием увидев, что «задирает» его рыженькая, а не блондинка, как он ожидал. Впрочем, ответила ему как раз последняя, пока первая поджимала губки в обиде:

      – А мы, может, хотим с вами поиграть!

      И так она это сказала… А рыжая так стрельнула глазками… Мгновенно представил:

1

«Аск» – от англ. «to ask», уличное попрошайничество (часто в виде игры на муз. инструментах). «Аскер» – человек, занимающийся аском. Хипповский жаргон.

2

в конце концов (нем.)