Когда поют деревья. Бу Уокер

похоже, он искренне интересовался ее жизнью.

      – Всю жизнь я мечтаю стать профессиональной художницей, как и моя мама, – поделилась она. – Но ей пришлось отказаться от своей мечты и заниматься семьей и домом. – Аннализа не упомянула, что мама не смогла зарабатывать кистью и красками по вине отца. Это он заставил ее бросить работу и сидеть дома.

      Ловко переключая передачи и выжимая педаль сцепления, Томас обогнал по соседней полосе неповоротливый грузовик.

      – А мама рисовала так же хорошо, как и ты?

      – Куда лучше, – заверила Аннализа, разглядывая его выразительный профиль. Томас и правда красавчик. – Мама напоминала Джеки. За что бы она ни бралась – все превращалось в чистое золото. Она читала журналы моды и сама шила наряды. Друзья упрашивали ее что-нибудь им сшить. А как она рисовала… – Аннализа замолчала, погрузившись в воспоминания.

      Томас оглянулся, ожидая продолжения.

      – Мама владела определенной техникой в написании натюрмортов. Это проявлялось в выборе композиции, красок, наложении теней. – Вспомнив слова Джеки Бертон о собственном голосе в искусстве, Аннализа добавила: – У нее был ярко выраженный стиль, который ни с чем не перепутаешь. А этого не так легко добиться.

      – Не сомневаюсь, – ответил Томас. – Вот бы взглянуть на ее работы.

      – У нас осталась всего пара картин, – с сожалением призналась Аннализа.

      Ее вдруг накрыла тоска по матери, смешанная с удивлением – почему она так разоткровенничалась, да еще, можно сказать, с незнакомцем?

      Аннализа потянулась к сетке за жвачкой и задела рукой Томаса, который как раз взялся за рычаг, переключая передачу. По руке словно пробежал электрический ток. Аннализа подняла глаза, и они с Томасом обменялись улыбками. Трудно было отрицать притяжение, возникшее между ними в замкнутом пространстве машины.

      Не готовая к неожиданному ощущению близости, Аннализа посмотрела в окно и увидела справа дорожный знак, указывающий направление к Пейтон-Миллзу.

      – А ты тоже рисуешь натюрморты?

      Она покачала головой. Пора взять себя в руки, нечего распускать нюни.

      – Нет, это совсем не мое. Как бы я ни любила маму, с натюрмортами я больше не дружу.

      – А что тебе ближе?

      – До сих пор не пойму, в том-то и загвоздка.

      – Хоть я и не такой знаток живописи, как ты, но тоже не вижу ничего особенного в натюрмортах, – признался Томас и гнусавым голосом занудливого экскурсовода пробубнил: – Перед вами изображена ваза с фруктами. Оцените красоту этой картины!

      Они дружно рассмеялись.

      – Да, знаю. Натюрморты бывают скучными. Хотя мама знала к ним подход.

      Томас обернулся и смотрел на Аннализу, пока они не встретились глазами.

      – Выходит, ты сейчас в поиске? Ищешь, куда бы приложить таланты Аннализы Манкузо?

      Ему не откажешь в проницательности.

      – Поэтому я и хочу уехать отсюда. Взглянуть на мир хоть одним глазком… набраться впечатлений.

      Томас вновь перестроился, обгоняя машину.

      – Мне