Хозяйка Мельцер-хауса. Анне Якобс

хотим добиться того, что нам положено! – прокричала Шрайнер. – Денег, которые причитаются нашим мужьям, денег, которые вы им обещали. Это же все читали в газете…

      Лицо Мельцера не выражало никаких эмоций, оно словно окаменело. В былые времена он бы давно наорал на эту бесстыжую и вышвырнул бы ее, но после инсульта он уже не тот, что раньше. Было действительно жаль, что здесь нет Пауля. Его сын обладал талантом находить нужные слова и выбирать правильный тон. Ему же, Иоганну Мельцеру, к сожалению, это было не дано.

      – Да, в газете это действительно было написано, – сказал он наконец, чтобы успокоить их. – Но если вы внимательно читали, то должны были обратить внимание на слова «пока» и «предварительно».

      – Он хочет выкрутиться отговорками, – прошептала Лисбет Гебауер стоящей рядом с ней Бихельмайер.

      – Эти капиталисты всегда оставляют себе лазейку.

      – Прекрати так говорить, он сейчас разозлится…

      «Так-так, – подумал Мельцер. – Значит, Бихельмайер принадлежит к социалистам». Эта шайка извлекала выгоду из тяжелой ситуации, в которой находилось отечество, и уводила работниц с правильного пути.

      – Даже если бы я хотел, – громко сказал он, поднявшись со стула, чтобы его лучше было слышно, – даже если бы я хотел, я не мог бы выплатить вам зарплаты ваших мужей, потому что у меня нет денег.

      – В это… в это мы не верим!

      Иоганн Мельцер в ответ на подобную грубость был готов перейти на крик, но он ограничился тем, что бросил на Бихельмайер, прокричавшую эту фразу, очень сердитый взгляд. Она была одной из его тружениц-ветеранов, эта высокая костлявая особа сорока с лишним лет. И то, что именно она, так долго и верно служившая Мельцеру на его фабрике, теперь так рьяно выступала против него, казалось ему просто невозможным.

      – Да вы хоть раз заглянули в цеха? – выпалил он. – Работает ли хоть один станок? Мертвая тишина! Потому что нет шерсти, нет хлопка. И даже если бы у меня было сырье, то все равно нет угля, чтобы завести паровые двигатели.

      – А почему вы не делаете бумажную ткань? – спросила между тем одна из работниц.

      Мельцер проигнорировал этот вопрос и продолжил свое объяснение:

      – Я изо всех сил стараюсь сохранить хотя бы те немногие рабочие места, что у меня есть. Вы интересовались, как обстоят дела на других производствах? Например, в Геггингене? На прядильной и на ткацкой фабрике Пферзее? На текстильной фабрике «Бемберг АГ»? Повсюду простой и пустые цеха. А кто хочет заработать денег, тому надо идти на машиностроительный завод. Например, на завод «Эппл & Буксбаум». Там работают сдельно…

      Он слишком хорошо знал, что просто говорит красивые слова, потому что машиностроительные заводы не брали на работу женщин. Теперь, когда он выпустил пар и его сердце снова стало биться ровно, ему было жаль этих женщин. Они пришли сюда не потому, что были такими нескромными, их привела сюда нужда. Нужда и проклятые социалистические идеи, вскружившие им головы.

      – Наступят лучшие