Девочка и тюрьма. Как я нарисовала себе свободу…. Людмила Вебер

до небывалых для меня размеров, и я все думала: «Еще чуть-чуть и все прорвется наружу…» – но я выдержала. В общем, возможности человеческого организма нами и впрямь недооцениваются…

      Когда подошла очередь нашего автозака, и мы подъехали было к шлюзу, перед нами вдруг возникла огромная фсиновская фура, требуя пропустить ее «по зеленке». Мы дали задний ход, и я даже застонала от разочарования. Водитель посмотрел на меня сочувственно: «Все понимаю, но сама видишь, что происходит…» Они действительно ничего не могли поделать. В городе выпустить меня из автозака было невозможно. Да и куда идти? «Бутырка» находится в самом центре Москвы, вокруг нее – жилые дома, дворы, детские площадки – и все это заполнено обычными гражданами…

      Наконец, мы въехали в шлюзовой отсек. И, несмотря на пограничное состояние, в котором я находилась, мне очень хорошо запомнилось представшее передо мной зрелище.

      Так же, как в «Печатниках», все мои конвоиры и водитель покинули автозак, и я осталась в нем одна. Резко пахну́ло псиной. Почти вплотную к дверям стояло сооружение наподобие металлических строительных лесов, выкрашенных красной краской. В нижнем ярусе находились клетки с овчарками, которые заливисто лаяли. Всего собак было около десяти.

      По боковой лесенке данной конструкции поднялся сотрудник «Бутырки» – проверить крышу автозака. А в салон вошла девушка с фонарем. Рукава ее рубашки были закатаны по локоть, и оба ее мускулистых предплечья были покрыты сплошными цветными татуировками. Выбритые виски, длинная лихая челка на один глаз – выглядела она очень живописно.

      Наконец, досмотр позади, мы подъезжаем к дверям бутырской «сборки». И тут выясняется, что моих подельников даже еще не «заказали».

      Николай яростно матерится:

      – Опять, мать ее, забыла позвонить!

      – Кто? Дарина?

      – Ну а кто ж!..

      – Ну наша мадамка в своем стиле…

      И конвоиры издевательски смеются. А я понимаю, что, получается, пока моих подельников «закажут», приведут на «сборку», выведут к автозаку, может пройти куча времени. И снова напоминаю про туалет. «Старшой» чешет голову:

      – А до суда ты не дотерпишь? Тут рядом же…

      – Нет! Нет! Вы что? Вы же обещали! Я сейчас разорвусь!

      – Ну ладно, Санек, своди. Все равно еще час тут проторчим…

      Ничего себе, думаю: «Они что, если бы не задержка с доставкой, не повели бы меня в туалет? О-о-о!» И, скорее всего, так и было бы!.. Хотя потом я узнала от опытных сидельцев, что по закону конвой обязан предоставлять заключенному возможность посещать туалет каждые три часа. И если они этого не делают, нужно спрашивать номер значка конвоира и грозить жалобами. Но тогда я этого не знала и взывала исключительно к их человечности. Пыталась пробудить жалость. И они сжалились!

      Санек пристегнул меня к своему наручнику и повел к дверям местной «сборки». Архитектура «Бутырки» красноречиво вопила о своей древности… Красная деревянная дверь была очень высокой, метров семь, арочного типа. И на итальянский манер в ней была прорублена