Девочка и тюрьма. Как я нарисовала себе свободу…. Людмила Вебер

он освятил стены и пол камеры и перед уходом пожелал нам «скорейшего освобождения». Алла потом долго отфыркивалась, вытирая мокрое лицо, а Тамара укоряла ее: «Ну ты что? Святая вода никому не повредит!»

      …Алла стала читать с Фатимкой намаз, подолгу обсуждала с ней положения Корана и даже начала учить с ее подачи арабский язык. А когда наступил рамадан, то стала поститься. И была очень довольна, когда в результате ей удалось скинуть несколько килограммов.

      Вообще Фатимка оказалась единственной поддержкой и опорой для Аллы, которая с первого дня стала здесь новой «девочкой для битья», заняв мое «изгойское» место. Я это особенно почувствовала, когда Тамара во время прогулки вдруг начала мне жаловаться с возмущением – какая же эта «де Гармо бестолковая плакса…»

      Про себя я выдохнула с облегчением – наконец-то мой персональный ад начинает немного остывать. Но в качестве платы я должна была не вмешиваться в травлю де Гармо и молча выслушивать перемывание ее костей за спиной… Я и помалкивала – потому что была еще слишком слабой и напуганной. Старалась быть во всех этих тюремных дрязгах и разборках «нейтральной Швейцарией».

      Но Фатимка не была «Швейцарией». Она встала на дыбы. Ее явно возмутило то, как все ополчились против Аллы. И она посчитала своим долгом заступиться за «сестру по вере». В пику всем – стала уделять той максимальное внимание. Она затаскивала Аллу к себе на «пальму», и там они часами о чем-то шептались. Стала делить с ней еду, принадлежности для молений. Читала ей письма своих друзей и близких…

      И когда Фатимку вывели из камеры, Алла осталась в полном вакууме. Она сидела на своем молельном коврике – такая одинокая, такая потерянная, с красными заплаканными глазами, и эта трагическая картина все же тронула сокамерниц. С Аллой стали держаться более дружелюбно, давать ей разные советы, тогда-то она и взялась за свою писанину.

      Но, как потом выяснилось, лучше бы она ничего никому не писала. Такой обильный поток посланий – да еще по таким одиозным адресам – не мог не привлечь внимание сотрудников СИЗО. И очень скоро все это дошло до ее фсбшных кураторов. И Аллу, не дожидаясь процесса над Абдулой, в срочном порядке этапировали в мордовскую колонию. От греха подальше!.. Спустя несколько лет я наткнулась на ее интервью в местной мордовской газете, где она рассказывала, что собирается вернуться в православие… Ну а президент ее так и не помиловал…

      Ольга Ивкина

      Когда Фатимку вывели из камеры, Тамара предположила, что это из-за того, что в камере собралось слишком много мусульманок.

      – Они, конечно, видят, что тут полкамеры делают намаз. Они же не слепые! А зачем им тут ячейка террористов?.. Ниханову не тронут. Де Гармо – тем более. Вот и убрали Геджаеву! – возмущенно шептала мне Тамара.

      Я в принципе разделяла ее негодование. Фатимка была очень хорошей, и ее все любили. Лучшую соседку трудно было найти… Но все же Геджаеву могли перевести просто потому, что понадобилось место для новой «жертвы» спецблока. И