Девочка и тюрьма. Как я нарисовала себе свободу…. Людмила Вебер

ее фсбшных следаков – мол, ваша подследственная в СИЗО-6 едва не померла от кровопотери, ей не оказывают медицинскую помощь, примите меры и так далее!

      И вот Наташу потащили в медсанчасть, и, как она нам потом рассказала, там состоялся целый консилиум. Медицинское заключение которого ввело ее в полный ступор. В ее медкарте написали, что причиной кровотечения стал… выкидыш. И теперь ей «оказывают необходимое лечение».

      – Выкидыш? Да у меня климакс начинается! Да у меня лет десять не было мужчины! – Наташа не знала, смеяться ей или плакать, однако уколы ей стали делать регулярно. И через неделю кровотечение прошло окончательно.

      В общем, эти заморочки со здоровьем не прибавляли Наташе оптимизма, и она легко начинала депрессовать, особенно когда циклилась на своих злоключениях. И Фаине не раз приходилось цыкать на нее: «Хватит скулить! Ты взрослая баба! У тебя есть сын! Хотя бы ради него – давай, приходи в себя!»

      И Моторина стала потихоньку приходить в себя. Тут сказались и дружеское отношение к ней сокамерниц, и мощная поддержка с воли. Ее московские друзья начали буквально ее закармливать. Ежедневно заказывали по пять-шесть разных блюд из «платной кухни», передавали разную вкуснятину. И Моторина оживилась, ее щечки стали понемногу надуваться, а бока – округляться. Хотя до прежних форм дорасти было нереально. Поэтому Моториной пришлось повздыхать, да и ушить свои широченные штаны…

      Также ее друзья поназаказывали гору книг с «Озона», а больше всего Моторина любила читать классическую литературу, поэтов серебряного века. Часами могла лежать, уткнувшись в книгу и грызя при этом одну конфету за другой, так она и испортила свои зубы… Филолог в прошлом, Моторина предложила нам писать небольшие диктанты. Откликнулись только мы с Тамарой и с удовольствием стали писать под диктовку отрывки из Гоголя, Толстого, Достоевского…

      Также ей стало приходить много писем: от сына, друзей, учеников – она занималась к тому же и репетиторством. А поскольку ее дело было очень громким, особенно в Коми, то ей писали даже незнакомые люди. Подчас очень странные. Практически сталкерские. Наташа зачитывала нам некоторые из них, и мы изумлялись – сколько же на свете нездоровых людей! Так как тексты были совершенно безумными.

      В общем, лето Моториной проходило вроде бы неплохо, настроение ее было умеренно трагическим. Лишь изредка она вздыхала о своей прошлой жизни, о работе, о поездках в свою любимую Италию… Но держалась! И мы полагали, что Наташа наконец примирилась с участью заключенной и как-то потихоньку дотянет в тюряге до самого суда.

      Но в один прекрасный день Моторина уехала на следственные действия – и… не вернулась.

      Люди с выезда могли приехать очень поздно, иногда даже под утро. Но если человека не оказывалось на месте и после подъема, это точно означало, что он вырвался из лап СИЗО – тем или иным способом. И это всегда страшно будоражило тех, кто тут оставался. При мне в первый раз это произошло именно с Моториной. И это настолько меня потрясло,