Девочка и тюрьма. Как я нарисовала себе свободу…. Людмила Вебер

на другой этаж. При виде знакомых можно было перекинуться парой слов – дежура не обращали на это внимания…

      В общем, Фатимка несколько раз оплатила мне покупки. Но когда ко мне на счет наконец поступили средства, она с возмущением отказалась от возврата долга. И объяснила, как смогла, про свои принципы и про свою веру…

      Фсбшники, ведущие дело Фатимки, в какой-то момент поняли, что на одних проводах в аэропорт ее дело не состряпаешь, и решили построить обвинение на перепосте публикации о террористах на ее страничке во «ВКонтакте». Но страничка у Фатимки была закрытой, и тот пост она сама же удалила. Поэтому дело было фактически высосанным из пальца. Тем возмутительнее было то, что ее держали под стражей – совершенно невиновного человека! Но несмотря на очевидность ее невиновности, гарантии на счастливый исход не было никакой. И Фатимка это понимала. Терроризм – заклятая статья, и просто так с ней на свободу никто не уходит. А ФСБ – слишком серьезные противники. То есть судьба ее – как ни крути – висела на волоске…

      Фатимка очень пыталась отстраниться от своего уголовного дела. Занять себя хоть чем-то отвлекающим. Просила меня научить ее рисовать. Изучала вместе с Фаиной – фактически со своей коллегой – медицинские учебники. Выспрашивала у Тамары кулинарные рецепты и записывала в общую тетрадь, и в итоге почти ее заполнила. Вышивала огромные сложные узоры, хоть это и было нелегальным занятием. Пяльцы и цветные нитки при этом приходилось припрятывать. Заниматься шитьем в СИЗО, в принципе, не возбранялось. Но держать в камере иголку – как железный и острый предмет – было запрещено. Если человек хотел что-то зашить, нужно было попросить иголку и ножницы у сотрудников – под подпись дежурного. Их давали на несколько часов. А иногда и не давали, ссылались на то, что некогда.

      Поэтому заключенные всеми доступными способами пытались завладеть иголками на постоянной основе. Кому-то умудрялись передавать их в передачах – спрятанные в различных предметах. А еще можно было сломать выданную иголку, как бы нечаянно, и вернуть лишь одну половинку. А в следующий раз, выждав какое-то время и снова получив иголку, отдать следующую сломанную половинку. А целая иголка оставалась в камере и тщательно пряталась, как правило, в пустом стержне авторучки.

      Дежура, выдающие колюще-режущие предметы, сменялись, поэтому за круговоротом иголок никто особо не следил. И никто не заморачивался, если иголки вдруг ломались, а половинки терялись. Но Фатимке вот с этим не повезло! Как-то она занималась вышиванием и – совершенно по-честному – сломала выданную иголку. А дежур Сережа – то ли потому что был к ней неравнодушен, то ли потому что встал не с той ноги – вцепился в Фатимку мертвой хваткой. И стал требовать объяснительную. Мол, напиши, как все произошло! Почему иголка сломалась? В итоге вся камера взялась сочинять этот нелепый текст, и все страшно развеселились: «Иголка сломалась, потому что я совершала швейные движения, и она была сделана из непрочного материала»…

      Но несмотря