Томка, дочь детектива. Роман Грачёв

огорчила. Что ж, дружище, в этом ты не одинок.

      Неожиданно кто-то схватил меня за локоть.

      – Антон.

      Это Саша Стадухин. «Молодым» его можно было назвать с большой натяжкой. Высокий тридцатилетний детинушка с ленинскими проплешинами, чем-то похожий на английского принца – того самого, который женился недавно в прямом эфире, все время забываю его имя. Моя секретарша Настя не могла оторваться от экрана телевизора в приемной, наблюдая пышную церемонию.

      – Вызывали? – спросил Саша.

      – Да.

      Я посмотрел в сторону кафе. Чебышев оставался на месте. Марина садилась в машину.

      Кого из них отдать Стадухину?

      – Саш, возьми женщину, доведи до дома. Она живет на Энтузиастов, в доме за шлагбаумом. Если понадобится помощь, звони Петру.

      Саша кивнул и направился к своей машине, припаркованной на противоположной стороне улицы.

      Я снова следил за Чебышевым. Он успел заказать еще бокал пива и закуску. Отбывать явно не спешил. Я больше не видел смысла приглядывать за ним и вернулся в свою машину.

      Диск в магнитоле закончился. Томка сидела на заднем сиденье обиженная. Врала, конечно. Я могу распознать, когда она на самом деле обижается и реально плачет. И то, и другое она делает крайне редко. Сейчас она просто решила меня поиметь.

      – Чего надулась?

      – Так, просто… жарко тут.

      Я открыл окна.

      – Сейчас поедем с ветерком. К бабе Соне хочешь?

      Томка для приличия немного подулась, но против визита к бабушке уже ничего не имела.

      – Погнали!

      – Тогда пристегнись.

      Когда я уже вырулил со стоянки и остановился на ближайшем светофоре, дочь вновь подала голос:

      – Пап, ты спрашивал, скучаю ли я по маме…

      – Ну? – По спине побежал неприятный холодок. Она всегда выбирала точное время, когда отвечать на ранее заданные вопросы.

      – Даже не знаю, что сказать.

      Я обернулся.

      Томка глядела в окно на мальчишку с велосипедом.

      7

      Софья Андреевна Данилова относилась к числу людей, которые никогда ничему не удивляются – ни схождению Благодатного огня, ни возвращению партсобраний. Если во дворе ее дома приземлится летающая тарелка, пилотируемая вооруженными креветками, как в «Районе №9», она накормит их обедом и подскажет, как добраться до мэрии. Наверно, живи она во время Великой Отечественной войны, одинаковое гостеприимство в ее доме находили бы и русские партизаны, и эсэсовцы. Всякая живая козявка, попавшая в поле зрения, могла рассчитывать на помощь, поэтому входная дверь в ее доме никогда не закрывалась.

      Когда-то матушка была учительницей физики. Она достигла пенсионного возраста, но могла бы преподавать свою любимую физику и дальше, но что-то ее остановило.

      – Я совсем не понимаю нынешнего школьника, – сетовала она во время тех редких разговоров, что сводили нас на ее кухне за рюмкой домашней вишневой настойки. – Я не могу угнаться за ними, и мой прирожденный артистизм