Гапландия. Максим Касмалинский

вздрогнул и поплыл.

      Я сидел, положив пальцы на край стола; ими отбивал сумбурный ритм и паническую атаку; на столешнице в такт дрожала пачка жвачки. Что-то крикнула из кухни Норма – я не разобрал. Не до тебя, вдох-выдох, дай подумать. Переживаю всегда мощно, истерично, но недолго. Что же там с мелким приключилось? Все хорошо, все хорошо, царапина. Нет причин волноваться.

      Проскользнув в спальню, я быстро облачился в статусный костюм, стильный, как у Сыщика из франшизы «Ночной розыск». Уже из прихожей крикнул жене, что ненадолго уезжаю.

      – А что такое? – она прибежала из кухни, над верхней губой белеет полоска крема, значит, лопала пирожные.

      – Надо кое-что купить.

      – Кое-что, чего нельзя заказать? Или купить на первом этаже?

      – Доставку ждать придется, а мне надо срочно.

      Она с подозрением взглянула на мои начищенные туфли.

      – Ты мне врешь.

      – Полчаса, – сказал я и выскользнул за дверь.

      Один из трех лифтов удачно оказался на нашем этаже. Внутри кабины я тупо смотрел на потный плакат «Устав организации жильцов многоквартирного дома «Гапландия» корпус 2» и миллионный раз спросил у космоса: кто назвал нашу башню Гапландией? Понятно, что в честь гапников, но можно же было красиво. «Восход», например, или «Процессор». «Пеперони» на худой конец. Понятно, что для наших предков гапники были движущей силой прогресса, но слово само не звучное. Что там в школе все-таки? Скоро выяснится. С работы я ушел, как бы не нажить неприятностей…

      В вестибюле было безлюдно, только пожилой консьерж протирал гипсовый герб Равнинной Федерации. Теперь придется парой слов перекинуться.

      – Кругом враги, господин консьерж, – поздоровался я.

      – Старший консьерж, – поправил он, демонстрируя ромбик в петлице.

      – Виноват, господин старший консьерж. Больше не повторится.

      – При Равнинной Федерации прапорщиком был. Знаешь, как? Пятьсот человек в подчинении, артиллерия… н-да…

      – Развалили эрэф предатели!

      – Твари! Моя б воля, я б их, мать их, того! Какая страна была?! Голубые береты, казармы! А каптерки? У-у… Ты куда это? – внезапно спросил он.

      Консьержа не обманешь. Да и незачем. Я доложил:

      – В школу. Вызвали. По поводу ребенка.

      – Это младший? Давид, кажется?

      – Совершенно верно.

      – От ворот нашего здания налево, через четыреста метров школа.

      – Так точно.

      – Ну иди, – отпустил консьерж. – Как здоровье супруги?

      – Все штатно, спасибо.

      – И хорошо. А то смотрю, схуднула.

      – Диета, господин старший консьерж. Бабы, сами понимаете.

      Невинная незаметная лесть. Старичок расплылся, мелко закивал: это да, в бабах я понимаю, уж кто-то…

      На парковке возле теслы крутилась лохматая собака. Милая и ухоженная. Наверняка, соседская, из нашего корпуса, из второго. Весело посмотрела на меня, завиляла хвостом.

      – Ты чья? Или чей? Мне ехать надо, отойди.

      Умное