Российский колокол №1-2 2015. Коллектив авторов

например. Ах, вот как?.. Жаль, жаль! Знаете что, мальчики, встаньте шеренгой – раз-два-левой, левой! А ты – за командира… Острю? Ничего я не острю – нервный тик, у языка тоже бывает нервный тик, в общем, на нервной почве – хватит рассусоливать, отбой, мой милый, чао-какао!

      Аня вернулась к окну – шаг ее был не совсем уверенный – нашла бутылку вылила остатки в стакан, вдохнула, выпила залпом, вздрогнула, передернула плечами – бр-р-р! – и плюхнулась на кушетку.

      Кто-то включил свет, Аня очнулась.

      – А, это ты, Натахен? Ужин будет чуть позже, что-то я не форме.

      Высокая, голенастая Наташа стояла в двери, свет освещал ее сзади – то, что делалось в столовой, Наталье было видно не особенно отчетливо.

      – Ваша гостья уже ушла, Анна Дмитриевна?

      – Нет пока – она, похоже, тоже не форме. Так что попозжее… и на двоих. Я имею в виду ужин. А может, и не будет ужина.

      – Да я спросить хотела. Моему мужу нельзя переночевать здесь? Ему завтра на работу можно не так рано, как обычно, а погода – сами знаете, хуже некуда. Мы в моей комнатке разместимся… Без проблем.

      – Не поняла, а где он, здесь на кухне? У вас, Натахен, все без проблем, никаких на хрен у вас нет проблем.

      – Так что – нельзя?

      – Нет, нельзя. Что у меня – гостиница?

      – Не поняла…

      – Чего тут понимать? Ему ночевать здесь нельзя. Потому что это моя квартира. Квартира, а не гостиница.

      Наташа застыла, она, видимо, ожидала другого ответа.

      – Хорошо, Анна Дмитриевна. Как скажете, – задумчиво сказала она и удалилась на кухню.

      Анна повернулась в сторону прихожей. На пороге лежал одинокий Олин сапог. Видимо, он выпал из сумки, когда Оля вырывалась из объятий матери. Анна подняла сапог, долго рассматривала его, потом с силой швырнула в сторону выхода. Сапог глухо ударился о косяк и шлепнулся на пол прихожей. Аня включила в столовой свет и долго держалась рукой за выключатель, будто боялась упасть. Так она простояла минуту, уставившись стеклянным взглядом на свой мобильник, потом отклеилась от выключателя, торопливо взяла телефон и села в кресло.

      – Оля, ты уже дома? Сегодня одна, не пошла к своему папику? Вот это правильно. Да знаю я ваших папиков. Всё самоутверждаются.

      Этот твой… Чтобы сказать потом друзьям: «Ездил на Родос с малышкой на двадцать лет младше меня». Небось как и все, бегает в клуб «Сто пудов», ну, где за умеренную плату можно взять невообразимую толстуху. Ему баба нужна в сто пудов. Или десять по десять. Не такая же тощая селедка, как ты. Да еще и злобная. Ишь, как на мать бросаешься… Думаешь, я тебе плохого желаю? Твой папик – такой же люмпен, как и твои прыщавые мальчишки на танцульках. Чего ты туда таскаешься? Балерины из тебя все равно не получится. И от папика твоего тоже ничего хорошего не дождешься. Разве что дурную болезнь подхватишь. Лучше бы он умер. А ты не злись… И не кричи. И нечего рыдать, мать тебе дело говорит… Я хочу, чтобы ты счастлива была… Чего молчишь? Бросила трубку, стерва!..

      Анна