Религиозные судьбы великих людей русской национальной культуры. Анатолий Ведерников

философии, в третьем – можем замешаться в историю общественной мысли, в четвертом – будем незаконно претендовать на достояние литературы, искусства и т. д. Такое блуждание по чужим путям и территориям составляет истинную опасность для нашего движения к цели, которую мы видим не в чем ином, как только в собирании и изучении сокровищ русской религиозной мысли, обращаемых на обогащение и расширение нашего религиозного опыта.

      Где искать эти сокровища и как нам разрешить задачу их объединения, чтобы не оказаться узурпаторами прав соседних с ними областей исторического знания? – Это вопрос, на который сразу ответить сложно. Но мне кажется, что на основании некоторого опыта вполне возможно определить и область наших исканий и общее направление, на котором ярче всего может проявиться и предмет науки и ее метод. Пусть в данный момент еще не вполне ясна, так сказать, география нашего пути, но несомненно одно, что этот путь должен пройти по вершинам человеческого духа, из которых каждая есть человек с его стремлением к Высшему Началу Бытия, с его неугасимым желанием установить свое постоянное отношение к Богу.

      Сказанного пока совершенно достаточно, чтобы почувствовать спецификум нашей науки, которая обнаруживает своеобразную тенденцию устанавливать непосредственную связь между нами и носителями религиозного сознания в прошлом. Мы и Ломоносов; мы и Пушкин; мы и Хомяков – вот схема этой связи.

      Значительную долю внимания мы уделим изучению религиозной судьбы нашего великого поэта Пушкина. В этой теме мы, можно сказать, пренебрежем обществом и займемся изучением конкретной личности, ибо только в ней родник того опыта, в котором зарождается религиозное сознание. А свет этого сознания освещает нам и все общество. Так, при изучении Пушкина наша задача получит несколько решений. Укажем хотя бы на некоторые из них. Раскрывая религиозный мир Пушкина, мы остановимся не на развитии его поэтического дарования и не на заслугах его в области русской литературы, а постараемся обрести знание тех путей, на которых силою благодати Божией совершается спасение человека для вечности. Вот сокровище, ценность которого с неопровержимой ясностью будет удостоверена для нас и поэтическим творчеством и жизнью Пушкина. Вместе с тем, остановившись на религиозной судьбе поэта, мы приобретем попутно еще одно яркое свидетельство в пользу того, что величайшие представители русской культуры в большинстве своем были религиозны и в своей религиозности православны – факт, имеющий немаловажное значение для современного религиозного сознания и для оценки исторических путей нашего народа. Укажем и еще на одно важное приобретение, отмечающее самостоятельность направления и строгость границ нашей науки, именно на то, что можно назвать расширением нашего личного религиозного опыта. Изучая шаг за шагом внутренние падения и подъемы поэта, мы научимся распознавать болезни человеческого духа и, проникая в природу греховных искушений, успешнее бороться за восстановление нравственного достоинства личности в себе и в других.

      Итак,