Книга Готель. Мэри МакМайн

в лесу – тут он стыдливо понурил голову. Я в ответ призналась, что мы с отцом были ужасно далеки, пока не прошли мои обмороки, и что я всей душой жаждала его одобрения.

      Однажды поздним летним вечером, когда мы шагали к роще, я обнаружила, что поглощена тем, как рука Маттеуса все задевает мою. Нарочно ли это, стала я размышлять, краем глаза поглядывая на выражение его лица. Он задорно насвистывал, не обращая внимания. Мне так сильно захотелось, чтобы он взял мою ладонь в свою, что стало трудно дышать.

      Заметно ли было то, что я чувствую? Я не представляла. И отдернула руку, устыдившись и решив прекратить прежде, чем он догадается. Маттеус всегда понимал, когда меня что-то беспокоило.

      – Хаэльвайс.

      Я мысленно чертыхнулась, уверенная, что он прочел мои мысли.

      – Ага?

      Он кивнул в сторону общественного фонтана. Там, закутанный в драную звериную шкуру, сгорбился сын кожевника, рыча и пугая своих сестер.

      – Альбрехт и Урсильда, – тихонько пробормотал Маттеус. – Помнишь, как мы тоже в это играли?

      Я с облегчением улыбнулась.

      – За вашей мастерской.

      – Урсильда моя. Навсегда! – выкрикнула старшая девочка, прижимая к себе сестренку.

      – Помоги мне, отец! – завопила младшая. – Ведьма заперла меня в клетке!

      Детишки любили эту игру, сколько я себя помню. Якобы примерно в мои пять лет ворожея, обитавшая в лесу около замка князя Альбрехта, похитила княжну. Согласно истории, она держала Урсильду взаперти в своей башне, окутанной туманом, который ослеплял мужчин. Чтобы вернуть княжну, Альбрехт завернулся в волшебную волчью шкуру, оберегавшую его от чар. И в виде волка привел подданных к башне и спас свою дочь.

      Когда мы играли, Маттеус всегда изображал князя, а я притворялась ворожеей. Котенку, которого мы нашли за портняжной, доставалась роль княжны. Я улыбнулась воспоминанию.

      – Мы были как брат и сестра, – с теплотой сказал Маттеус.

      Это прозвучало сердечно, но только подчеркнуло неуместность моих чувств. Улыбка у меня померкла.

      – Гром и молния, – добавил он, все еще наблюдая за детьми. – Младшенькая выглядит перепуганной.

      Я проследила за его взглядом. Он был прав. Маленькая девочка, казалось, поверила в игру до какого-то исступления.

      – Наверное, выклянчила побыть Урсильдой.

      Когда мы проходили мимо, девчушка радостно заверещала. Старший брат посадил ее к себе на плечи. Долгожданное спасение. Маттеус ухмыльнулся, глядя на меня смешливыми серыми глазами и разделяя ликование девочки. Божьи зубы, подумала я. Когда он стал таким красивым?

      Я ускорила шаг, чтобы его рука никак не могла коснуться моей. Отвлекшись от детей, Маттеус поспешил следом. Кажется, впервые он не замечал мою деревянную осанку и неловкую улыбку.

      – Любопытно, что на самом деле случилось с Урсильдой, – сказал он, идя в ногу со мной. – Ты когда-нибудь обсуждала это с матерью?

      Матушка за эти годы помогла стольким