Песня о Буревестнике. Стихотворения и воспоминания. Максим Горький

старых камней.

      Душа художника, как свод небес,

      Сияет яркими звездами.

      Свобода любит красоту,

      А красота – свободу.

      То, что красиво, – красиво,

      Даже когда увядает.

      То, что мы любим, – мы любим,

      Даже когда умираем.

1917

      «Уважаемые покупатели…»

      Уважаемые покупатели!

      Мои книги – это сердце мое.

      И вот я продаю вам его

      По целковому за порцию.

      Превосходные ценители искусства,

      Совершите ваш строгий суд:

      Все ли запятые на месте у меня?

              Хороша ли музыка слов?

      Предлагая вам эту забаву,

      Я не имею скрытых мыслей

      И не думаю о суде осла

      Над соловьем, вечным пленником песни.

      Но, когда изнемогаешь от любви

      В болоте, где любить некого,

      Готов спросить и ядовитую змею:

      «Хорошо ли я умею петь, родная?»

Конец 1910-х или 1920-е годы

      «Рыжая, как ржавое железо…»

      Рыжая, как ржавое железо,

      Высохшим пятном горячей крови

      Распростерлась предо мной бескрайно

      Звонкая, песчаная пустыня.

      Ни единой птицы в синем небе,

      Только – солнце, точно рана в сердце.

      А в песчаном море – ни былинки,

      Только я один блуждаю зверем.

      Посреди пустыни – колокольня,

      Маленькая, серая монашка, —

      Стонет над песками медный голос,

      Стонет, замирая безответно.

      Тоненькая змейка цвета стали

      Смотрит изумрудными глазами

      На монашку эту – колокольню —

      И смеется над бесплодным зовом.

      …Это мне приснилось вьюжной ночью

      Средь лесов Финляндии холодной.

      Смысла в этом сне не нахожу я,

      Но – печаль его душе понятна.

Конец 1910-х или 1920-е годы

      «Под медным оком злой луны…»

      Под медным оком злой луны

      Лес и болото – жутко немы.

      Средь кочек камни-валуны

      Лежат, как рыцарские шлемы.

      Колышут спутанные травы

      Султаны темные свои,

      И тускло блещут сталью ржавой

      Седые мхи и лишаи.

      Как много странной красоты

      Возникло этой ночью странной!

      Горбины кочек – что щиты,

      А мох на них – узор чеканный.

      Березы тень кольчужной сеткой

      На камень выпуклый легла.

      И в эту тень вонзился метко

      Сучок, как гибкая стрела.

      Меж кочек, в желтом лунном свете,

      Красно сияет медь воды.

      Уходят к лесу пятна эти,

      Злой битвы жуткие следы.

      Лес – точно крепкая стена,

      Воздвигнутая силой ночи.

      И видно, как за ней луна

      Иззубренные копья точит.

      Как смерть, беззвучен сон земли,

      И тени ночи ей на лоно

      Покровом бархатным легли,

      Как будто черные знамена.

Вторая половина 1910-х или 1920-е годы

      «Иду межой среди овса…»

      Иду