Клан Волка. Том 5. Наследник. А. Райро

вот, посмотрите на него, – сказал Оракул. – Ваш сын уже не такой упёртый, как раньше. Невероятно. Но то, что не вышло у Духовного Владыки Хакана, главного Оракула Стокняжья, получилось у меня, простого Оракула с окраины. Я поработил вашего сына.

      – Никто его не поработил! Это временно! – Отец тут же кинулся освобождать меня от цепей.

      Снял крепления на стальных перчатках, отстегнул цепи, убрал кандалы на ногах.

      – Ну вот и всё, сынок… всё… – зашептал он, – больше никто не будет тебя держать… и возможно, когда-нибудь ты простишь меня за мою жестокость. Вот так… вставай…

      Он поднял меня на ноги, как куклу, и крепко обнял.

      Так сильно стиснул, что мне стало больно, а может, не поэтому. Я не удержался и обнял его в ответ, зажмурился на секунду, а затем оттолкнул.

      – Что происходит?.. – оторопел Оракул. – Эй! Оками! Я приказываю тебе сесть обратно в кресло! Сядь!

      Никто, ясное дело, не сел.

      – Садись, говорю! – Тарэта топнул ногой. – Ты что, глухой?

      Я сплюнул на пол измятый зубами стальной кулон и процедил:

      – Нет, не глухой.

      А потом воздал ему за всё.

      За то самое зло, что он причинил не только мне, но и другим. За варваров, превращённых в рабов, за враньё и предательство, за попытку убить Джанко, за всё.

      Я молниеносно схватил валяющуюся у кресла цепь, вырвал её из пола вместе с куском камня и размахнулся. Цепь вспыхнула красным огнём фагнума. Активный резерв астрального тела зашкалил так, что закружилась голова, и тело охватило морозом.

      Один удар – и Жреца обмотало цепью.

      От ужаса и боли его глаза чуть не вывалились из орбит. Он закричал очередную молитву, зная, что его ждёт, но я притянул его к себе и ухватил ладонью за шею, затыкая этот вопль. Появившиеся когти Следопыта пропороли кожу Оракула и вонзились в него по самую глотку.

      Жар фагнума объединился с огнём Ган, и через пару секунд Тарэта вспыхнул в пламени, как факел. Я поднял его на вытянутой руке вверх, а потом швырнул на пол. Так, в цепях и в огне, он испустил дух, не успев произнести больше ни слова. Сгорел заживо.

      Я покосился на меч на бархатной подушке, а затем повернулся к отцу.

      Он смотрел на меня, не отрывая взгляда.

      – Ну что, папа? Чего ты молчишь? – спросил я у него. – Нравится тебе результат твоего эксперимента? Хочешь, я возьму Меч Колидов в руки? Ты же так этого хотел.

      – А потом убьёшь меня? – тихо спросил он.

      Я ничего не ответил, но медленно пошёл на него.

      – Кто дал тебе фагнум? – задал он следующий вопрос.

      – Это всё, что тебя сейчас интересует?

      – Нет, не всё.

      Он сам пошёл мне навстречу, и с каждым его шагом по полу расползались трещины, а предметы по всей комнате поднимались с мест и зависали в воздухе.

      Все, кроме меча. Он будто сам собой соскользнул с подушки и, глухо загремев, упал на пол.

      – А теперь выбирай! – громче сказал отец. – Война уже полыхает, и тебе от неё не уйти! Выбирай, на чьей ты стороне!

      Мы остановились друг напротив