Справедливости ради. Kelly Newborn

Она зашла в кабинет через мгновение.

      – Проводи, пожалуйста, Ангелину Александровну в переговорную, – обратился Алексей к Карине, а я встала и пошла на выход.

      – Хорошо, – с улыбкой согласилась Карина, и отошла с прохода, пропуская меня. Я вышла из кабинета Алексея, а затем последовала за Кариной. Через два кабинета, от кабинета Алексея, оказалась переговорная. – Если что-то понадобится, можете набрать добавочный 3334.

      – Хорошо. Спасибо, – она оставила меня и я приступила к работе. Но голова была занята другим. Я промучилась около часа. Потом сдалась и откинулась в кресле. Мне требовалось обдумать предложение Алексея. Эта работа – то, к чему я стремилась. Было две загвоздки: Макс. И Алексей. Первый очень расстроится. А второй… Мне были непонятны до конца его мотивы. Это нервировало. Но это можно было сразу обговорить. Никаких томных взглядов, мыльных опер, сомнительного поведения. Только работа. А вот Макс… Стало тревожно. Я совершенно не хотела его расстраивать. Или обижать. Он добрый и хороший. И единственный, кто меня поддерживает. Потерять его дружбу и общение будет очень трудно… Остаться снова одной… Кажется, за столько лет я уже должна привыкнуть. Но это всё равно пугает. Даже простое его присутствие придаёт спокойствие и становится легче. Он, будто взял часть моей ноши…

      Я вернулась к делам так и не достигнув душевного равновесия. С омским делом всё было ясно. Оставалось ждать результаты криминалистической экспертизы. Я открыла дело из Екатеринбурга. Я просмотрела его в самолёте. Почерк убийцы такой же. Но мне запомнились две детали: найдены два образца ДНК, одного человека – слюна на шее жертвы, и кожа под ногтями. А также, рядом с жертвой, на полу, её кровью, был нарисован знак – заглавная «А», но не с одной палочкой посередине, а с двумя, каждая из которых выходит за пределы буквы, одна с одной стороны, другая с другой. Правая кисть жертвы была в крови.

      – Интересно, ты это сама написала или убийца? – я перерисовала знак на бумагу.

      Рисунок из екатеринбургского дела

      – И что он значит? – я покрутила бумажку в разных ракурсах.

      – Сама с собой разговариваешь? – у меня всё тело напряглось, будто готовясь к защите. Я подняла взгляд от бумажки, Цветков стоял в дверном проёме.

      – Не стоит так к людям подкрадываться, – он засмеялся. Таким лёгким, почти умиротворяющим, смехом.

      – Звучит угрожающе, – в его взгляде были искорки радости.

      – Не люблю неожиданные появления, – он поднял руки в знак капитуляции.

      – Я пришёл спросить. Не хочешь пойти перекусить? – его тон стал серьёзным, от радости не осталось и следа. Я посмотрела на часы. Время – три часа.

      – Спасибо, но я лучше побыстрее закончу, – я подняла на него взгляд. А он чуть задержался с ответом:

      – Ладно. У меня потом встречи. Так что… Пока. И буду ждать твоего ответа.

      – Хорошо. Пока, – он ещё помедлил, глядя на меня. Опять взгляды? И, наконец ушёл.

      Я закончила уже вечером. Дела сдала Карине, Цветкова, насколько поняла,