Воины Андеграунда. Юрий Серов

раньше кишел всякими «красавцами», я пролетала его, как «Аэробус-320» над океаном, а теперь можно ходить прогулочным шагом. Никого нет! Так не бывает, чтобы разом все исчезли! Это не муравьи, чтобы их задавить. Подозрительно.

      Аля пожала плечами. Ответа у неё не находилось.

      Пока девушки чаёвничали, Николай изучал Алин портрет, получившийся фотографически точным, и размышлял над дальнейшей судьбой картины. Нести полотно Малинину не хотелось, и он прикидывал другие варианты. Если предложить Художественному музею, те не откажутся, но заплатят копейки: пятьдесят долларов. Государство не готово поддерживать таланты, но всегда показывает значимость, когда автор добивается известности. Отпадает. Можно поехать в Самару и попробовать продать картину бизнесмену Васильеву, однако есть вероятность отказа. Васильев – поклонник пейзажей и абстрактных вещей, традиционный стиль его не заинтересует, и путешествие получится убыточным. Нет, портить отношения с Васильевым не стоит. Музей Ардена? Вряд ли. Москве нужны раскрученные художники типа Фёдора Нобелова или Рината Гусева. Отличная, но скромная картина Николая Трушкина вызовет улыбку – снисходительную и лукавую, намекающую на отсутствие значимости в мире творцов и гениев. Эх, бренды, бренды. Мир докатился до состояния, когда добившийся славы человек выпускает халтуру и получает за неё приличные деньги. Гусев и Нобелов – одни из везунчиков. Выстрелив в девяностые, будто «ТТ» по упрямому предпринимателю, они расслабились и в двухтысячные их выставки не вызывали ничего, кроме зевоты. Художники исписались, но стригли капусту благодаря раскрутке.

      А как были хороши первые картины! Маленький Коля, учившийся тогда в художественной школе и подражающий всему, что попадало на глаза талантливому второкласснику, прочитал в газете о выставке Гусева и Нобелова и попросил маму отвести его на мероприятие.

      Выставка проходила в доме бандита Паши Стрелка. Великодушный Стрелок, любитель живописи и музыки, отдал под распоряжение молодых художников целый коттедж, закатил приличный приём, на который пожаловала половина города, проспонсировал статьи в ведущих журналах и газетах и невольно открыл двух виртуозов. Люди, приходившие смотреть на картины (и Коля в том числе), восхищались мастерством новичков, шептались о восхождении будущих звёзд на олимп и налегали на дармовые еду и выпивку.

      Николай помнил, как изучал детали понравившихся полотен, удивлялся, насколько точно художники создавали виртуальный мир и укрепился в вере, что достигнет аналогичных высот. Особенно понравилась мальчику «Русалка на закате» – картина, где перемешались таинство, потусторонние силы и умопомрачительные краски Карибского моря. Она напоминала фотографию, но никто не сомневался, что полотно создано красками. Как заворожённый Коля шёл домой и мечтал проснуться знаменитым.

      Паша Стрелок, перебрав то ли водки, то ли искусства, запрыгнул на стол, произнёс хвалебную речь, отдавая дань уважения, выхватил из-за пояса револьвер, крутанул барабан, приставил дуло к виску и нажал на курок. Тело упало в большой торт, кусочки взбитых сливок попадали