Воины Андеграунда. Юрий Серов

и шею, повернулся к узникам и сказал, что повторит это с каждым, кто посмеет нарушить законы Города Сильных.

      – Если кто-то желает проверить себя, милости прошу, – распылялся он. – Давайте, ребятки! Неужели нет желающих?! Сопляки!

      Охранник швырнул полотенце на пол и удалился. Мамонта погрузили на носилки и унесли, и все разбрелись по кроватям. От былой уверенности не осталось и следа, козырные карты превратились в шестерки, а главный джокер остался у врагов.

      История с Мамонтом постепенно забылась, хотя некоторые чесали языки в столовой, вспоминая двухметрового монстра, и жизненный ритм вернулся к прежней серости. За оставшиеся семь дней маляры привели кабинет в божеский вид: по центру красовалась картина Эмиратов, стены обрели деловой светло-коричневый цвет, потолок отштукатурили, а на полу выложили паркет. Коля работал с удвоенной энергией, помня о разговоре со Львом Андреевичем, и просыпался каждое утро с единственной мыслью: скорей бы увидеть Алевтину, упасть ей в ноги и попросить прощения за ужасные годы, которые он испортил пьянками и плохим поведением. Здесь, на дне художник научился ценить любовь, гармонию и спокойствие.

      – Аля, люблю тебя, – шептал он, нанося кистью краску на поверхность. – Люблю тебя, слышишь…

      Николаю сниласьжена. Алевтина Сергеевна Трушкина. Для него просто Аля. Рыжеволосая хрупкая девушка со стальным стержнем внутри. Обаятельная, большеглазая и неподражаемая, как океан во время заката.

      Они сидели на зелёном лугу и целовались. Ветер колыхал траву и играл с волосами Али. Неподалеку лежала скатерть с угощениями, и возвышался мольберт с чистым листом. Небо над головой темнело, а горизонт бушевал оранжевыми красками. Муж и жена повернулись, обнялись и взирали на пейзаж.

      – Пожалуй, я перенесу это на холст, – сказал художник. – Природа велика.

      – Да, – согласилась девушка. – Ты такой романтик.

      Николай улыбнулся и провёл рукой по щеке жены. Щека напоминала на ощупь персик, вкусный сочный фрукт с красным пятнышком на боку.

      – Мы будем рисовать, Аля. Я буду творить, а ты – вдохновлять. Поможешь?

      – Конечно, дорогой. – Девушка поднялась и протянула руку. – Я обязательно помогу. Вставай, Коля, нас ждут великие дела…

      – Коля, вставай. – Василий тряс друга за плечо. – У нас тут ЧП произошло.

      – Что случилось? – спросил художник. – Почему все шумят и бегают?

      – Лев Андреевич ночью умер. Сердечный приступ. Он вчера остался поработать, документы накопились, а на пересмене его обнаружили мёртвым. Охранники проверили камеры, никто к нему не заходил и не беспокоил.

      Николай вспомнил об обещании диктатора и проскрежетал зубами.

      – Как же так, ребятки? Что теперь будет-то?

      – А ничего не поменяется, – ответил Витёк с верхнего яруса. – Придёт сволочь наподобие Льва Андреевича и установит новые законы. Вряд ли кого отпустят, на это никто не надеется. Хуже бы не стало.

* * *

      После