.

подымался по чугунной лестнице Пищ-Ка-Ха.

      «Что скажет Каин Александрович?» – тоскливо думал невидимый.

      Глава III «Кто куда, а я – в сберкассу!»

      Приход невидимого на службу вызвал в отделе благоустройства необыкновенный переполох. Первое время ничего нельзя было разобрать. В общем шуме выделялся полнозвучный голос Каина Александровича и дрожащий тенорок Филюрина.

      – Этого не может быть! – кричал Доброгласов.

      – Ей-богу! – защищался Филюрин. – Спросите Бабского! Служащие бегали из комнаты в комнату с раскрасневшимися лицами и на все расспросы посетителей отвечали:

      – Ну, чего вы лезете? Разве вы не видите, что делается? Приходите завтра.

      Все приостановилось. Справок не давали, касса не работала, и в задней комнате потухал брошенный курьерами кипятильник «Титан». Было не до чаю.

      – Это бюрократизм! – кричали ничего не понимавшие клиенты отдела благоустройства.

      Впрочем, никто ничего не понимал.

      У кабинета Доброгласова плотной кучей столпились служащие. В арьергарде топтался боязливый Иоаннопольский, беспрерывно шепча:

      – Что? Что он сказал? Это Филюрин сказал? А Каин? Что Каин ответил? С ума можно сойти. Что? Абсолютно не видно? Стул перевернул? А что Каин ему? Подумать только! Этого нигде в мире нету!

      – Ну, нету! В Америке, наверно, есть и не такие!

      – Как вам не стыдно это говорить. При чем тут Америка!

      – Не мешайте! – шептал Евсей Львович. – Тише! Что он сказал? А Каин? Вы знаете, Каин не прав. Нельзя же так кричать на невинного человека. Впрочем, при его вспыльчивом характере…

      В это время Каин Александрович наседал на растерявшегося невидимого.

      – В конце концов это не дело администрации, а дело месткома. Робкий голос Филюрина стлался по самому полу. Может быть, он стоял на коленях.

      – Я только об одном прошу – чтобы мое дело разобрали!

      – Можно разбирать только дело живого человека. А вы где?

      – Я здесь.

      – Это бездоказательно! Я вас не вижу. Следовательно, к работе я вас допустить не могу. Обратитесь в страхкассу.

      – Но ведь я же здоровый человек.

      – Тем более. Воленс-неволенс, а я вас уволенс. Сотрудники переглянулись.

      – Самодур, – прошептал Иоаннопольский. – Без согласования с месткомом!

      – Да, да, Филюрин, – продолжал Каин Александрович, – хватит с меня управделами ПУМа. Еще и невидимого держать. Берите бюллетень и идите. Идите, идите! Вы же видите, что я занят!

      – Меня убили! – закричал невидимый. – У меня украли тело!

      – Раз вас убили, страхкасса обязана выдать вам на погребение!

      – Какое может быть погребение живого человека!