Многоэтажка с тараканами. Арсений Самойлов

есть. Холодильники – есть. Значит и ракеты, и танки можем себе позволить!

      – А как же еда? – осторожно осведомился Отто.

      – А что еда? Еда – вот она – продавщица указала на молоко, колбасу и мясо.

      – Как-то пустовато…

      – А куда вам больше? На всех пока хватало. С голода не помрем. Ну хватит лясы точить, у меня покупатель!

      К кассе подошел плюгавый мужичок, попросил отрезать ему полкило колбасы и дать литр молока. Продавщица, со всей серьезностью возложенной на нее задачи, будто бы она решает судьбы человечества, отрезала колбасы, достала из-под прилавка пакет молока и поставила на кассу перед мужичком.

      – Три рулона – сказала она.

      – Ровно три? – изумился мужичок, повеселев от какого-то невиданного каламбура или совпадения, и достал из кожаного портфеля три рулона дешевой жесткой однослойной туалетной бумаги. Он передал их продавщице, взял свою снедь и ушел восвояси.

      – Вы меняете туалетную бумагу на еду? – спросил у нее Отто.

      – Вы больной или кто? – продавщица с недоверием на него посмотрела – А на что мне еще ее менять?

      – На деньги… – осмелился Отто.

      – На какие? На валюту иностранную? Вы меня под лагерь хотите подвести или что? Я на сионистскую валюту не меняю, не надо мне тут! Или покупайте за бумагу, или проваливайте! – крикнула она.

      Отто быстро ретировался и вернулся к себе домой.

      Глава 3

      Дома Отто застал того самого сального рабочего видом из ГДР, который дружелюбно общался с ним накануне в коридоре.

      – Герр…

      – Герр Крузе – представился рабочий – Альберт Крузе, к вашим услугам.

      – Герр Крузе… приятно познакомиться, но что, позвольте спросить, вы делаете у меня дома?

      – О, разве это ваш дом? Осмелюсь предположить, герр Штоссе, что это общий многоквартирный дом, принадлежащий всем его жильцам.

      – Да, так оно и есть. Но квартира то моя.

      – Позвольте! Национал-социализм на то и национал-социализм. Мы с вами одной нации? Одной! Члены одного социума? Одного! Так что же может быть тут ваше, что не может быть мое? Ведь вы же не скажете, что ваше тело – это ваше тело, но ваша почка, или, скажем, печень, – это уже чье-то иное? Если это часть чего-то общего, то и его составные части тоже часть этого общего.

      Шум за дверью усилился и послышались хлопки закрывающихся дверей. Отто выбежал в коридор, дружелюбные люди все так же играли в тир. У лифта стояла женщина с собаками, вышедшая из коридора напротив. Собаки мочились на стену у лифта, а женщина весело на это смотрела. Увидев Отто, она дружески помахала ему рукой. Такая невозмутимая любезность смутила Отто.

      – Добрый день, фрау. Что это вы делаете?

      – Выгуливаю моих детишек – указала женщина на собак, умильно улыбаясь.

      – Но почему вы их выгуливаете здесь?

      – Это потому, что умер мой муж. Раньше он сам их выгуливал, а теперь приходится мне.

      – Соболезную, фрау, но…

      – Все