Брошенные игрушки в поисках лучшего места. Часть 1. Земли забвения. Михаил Петров

судя по погоде до осени было далековато. Более того их стволы и ветви были какие-то тёмные, как бы сгнившие. Понятно, почему на них листья не растут. А старые гнилые листья ковром лежали под деревьями и кустами. Трава на газонах тоже не была зелёная. Вся сгнившая. Давно сгнила. Новая зелень так и не выросла. Завядшие цветы в клумбах лежали друг на друге. Клумбы напоминали братские могилы.

      Что здесь могло произойти, известно лишь одному Всевышнему. Город был абсолютно безжизненным, мёртвым. Из живого были лишь ветер, разгуливавший по улицам, шевеливший деревья и гонявший по земле листья и мусор, и игрушки, промокшие насквозь.

      – Где же люди? – молвил Топтышка.

      – Хотелось бы и мне это знать, – отвечал Ивашка-Помогашка.

      Канализационный колодец посреди дороги был полностью открыт. Люк, должно быть, куда-то улетел, когда его выбило фонтаном. Ивашка-Помогашка с трудом поднялся на ноги (он уже немножко подсох, часть воды из него вытекла) и побрёл к колодцу. Внизу как и раньше текла сточная вода. Как будто и не было никакого потопа. Что это значит? И откуда взялся этот потоп? В любом случае, возвращаться вниз уже не хотелось.

      Ивашка помог Топтышке подняться на задние лапы, и вместе они, держа друг друга под руки, поковыляли по пустынной улице, оставляя за собой мокрые следы на асфальте. На проезжей части все разметочные линии, включая пешеходный переход, почти стёрлись. Вокруг валялись пустые бутылки, бумажки, бычки от сигарет, мятые пустые пивные, лимонадные и консервные банки. Улицы давно никто не убирал. Некоторые покосившиеся двери в домах были открыты. В окнах стёкла давно полопались от времени. В магазинах-пристройках через витрины было видно пустые прилавки. Словно после ухода людей здесь побывали мародёры и обчистили всё до последней баночки. В заброшенных кафе стояли пустые столики, накрытые пыльными грязными выцветшими скатертями, за которыми никто давно не сидел и не заказывал еду. За пыльной барной стойкой давно никто не заказывал напитки. Даже музыка давно не играла.

      Иногда встречались киоски, в которых уже никто ничего не продаёт и не покупает. На стенах домов можно наблюдать не только осыпающуюся облицовку, но и ошмётки объявлений и реклам, которые давно никто не читает и которые давно сорвал ветер. За перекрёстком, где давно не работали светофоры, стояла ржавая автобусная остановка, на которой давно не останавливались автобусы, которых здесь давно никто не ждал. В подворотнях давно не собиралась местная шпана и не караулила одиноких прохожих с целью разбоя и грабежа. Зато на тротуарах изредка бросались в глаза ржавые монетки, которые когда-то уронили беспечные прохожие и которые никто так и не подобрал. Но игрушкам эти монеты само собой были не нужны.

      Топтышке и Ивашке не знакомо популярное в современном искусстве слово «постапокалипсис». А ведь именно так нужно характеризовать всё то, что они видели вокруг себя. Понятно, что это не мир людей. Непонятно только, почему этот мир его