Путь в Wonderland. Бессмертные витязи. Легенды Русского Севера. Сергей Юрьевич Соловьев

и он в изнеможении схватился за виски.

      – А где Тивда? – озабоченно спросила девица, потирая свои затёкшие руки и ноги, – где он? Я его же здесь видела, – и посмотрела в глаза Харатьева.

      – Не было с нами такого. Пошли. Собираться будем. Пора уходить отсюда.

      ГЛАВА 12 Нежданно Воскресший

      Они прошли совсем немного, и вдруг по ушам резанул страшный крик. Громко завыла собака. Афанасий даже обмер, услышав такое. А Настасья подбежала к убитому Алексею, где так кричал и рыдал Ерёма. Парнишка просто бился на груди мёртвого, так, словно тот мог очнуться и встать. Подбежал и Дружок, несколько раз лизнул побелевшее лицо убитого, ткнулся пару раз носом в плечо, и улёгся рядом.

      Харатьев и не знал куда себя деть, ноги сами понесли его в палатку чужих. Там он начал вытаскивать мешки и другую поклажу, бросая их рядом с еле горевшим костром. Нехитрая работа немного отвлекла, и он смог чуть-чуть успокоится.

      Семён тяжко вздохнул, закинул за спину своё ружьё и винчестер шведа, и оглядел тела убитых каторжников.

      – Точно каторжники, старшой… Вот, и следы от кандалов на запястьях, – громко сказал Семён, – но лизо их Алексей, прямо враз положил…

      Опять повздыхал потяжелее, но всё одно пожалеть его было некому. Тогда уж он присел, и принялся выворачивать карманы каторжников. Дел-то было нехитрое, только что неприятное. И, хорошо, что крови немного вышло, каждый получил по уколу ножом в самое сердце.

      – Как Лёха всё успел, непонятно, – пробормотал себе под нос Панкратов, – я, честно сказать, не заметил ничего.

      Но ничего особого не нашлось. Так, три финских ножа да пара кастетов грубой работы. Деньги, кредитными билетами, на сто двадцать рублей, и в серебряной монете, ещё на двадцать рублей. Спорить и пререкаться с ним было некому. И то, мертвец, он всяко не скажет супротив ничего. Поглядел, затем стащил с тел и сапоги, не пропадать же добру. Сложил в кучу. Ну а затем, Панкратов за руки поволок в дальние в кусты убитых, сразу всех троих.

      А тут и словно очнулся от горя Ерёма, словно что вмпомнил. Он встал, посмотрел вокруг красными от слёз глазами, и закричал:

      – Кто, кто его убил?

      – Да кто убил? Вот он и стрелял, песья душа, – кивнул на связанного дед Фёдор, и хорошенько пиннул каторжника под самые рёбра.

      Связанный каторжник перевернулся, и попытался отползти. Он нелепо толкал сам себя, упираясь каблуками сапог в землю, и так скользил спиной по траве. Словно надеялся так скрыться отсюда куда подальше. Вызодило смешно, но никто не улыбнулся.

      Правда, и Мясников не ожидал того, что будет дальше. Ерёма схватил лежавший около сучьев, приготовленных для костра, топор, и направился к виновнику.

      – Нет, нет! – дурью закричал связанный злодей, уже прощаясь с жизнью.

      Хорошо, что Федор ухватил Ерёму сзади, крепко прижал его руки, и тот уронил топор. Правда, дед ощутил под своими ладонями что-то,