Сновидящий и Снотворящий. Ильдар Насибуллин

восторг. Я вбежал в комнату, схватил труп царицы и швырнул с балкона толпе.

      Женщины рыдали, выли, рвали мёртвую царицу на части, будто желали удостовериться, она ли это. Каждая, казалось, хотела забрать частицу мёртвой правительницы, чтобы поминутно убеждать себя в её кончине. Скоро от царицы остались только лохмотья и мокрые пятна на розовых камнях мостовой. Женщины растащили её, чтобы похоронить собственными руками.

      Пока жительницы города славили богов, я ходил по дворцу, чтобы найти хоть кого-нибудь и рассказать о своём поступке. Не давала покоя мысль, что теперь я стану правителем. Но никого не оказалось в мраморных комнатах – дворец был пуст.

      На улице шумела толпа, спускался вечер, а я всё не решался выйти к народу – ждал, ходил из угла в угол, считал ступени на мраморных лестницах, но голос толпы не стихал. Тогда я в который раз подумал о виноградаре и троих его сыновьях. Должно быть, и они пришли ко дворцу, чтобы узнать, что здесь творится.

      Увидев меня на балконе снова, женщины затихли. Тогда я воздел руки к небу и сказал:

      – Я ваш новый повелитель. Боги сжалились над нашим государством – мы освобождены от жестокой и глупой тиранки. Недальновидная и себялюбивая, она уничтожила всех наших мужчин. Но осталась слабая надежда. На самой окраине столицы, у небольшого виноградника живут старый виноградарь и трое его сыновей. Они встанут со мной рядом, и вместе мы поведём вас по праведному пути. А теперь отправляйтесь прямо к ним. Скажите, что новый повелитель требует их к себе немедленно.

      Женщины тотчас ушли. Стало чудовищно тихо – только воды в фонтанах продолжали журчать. В мраморных комнатах мне стало неуютно и одиноко. Я спустился в сад и ходил меж богатых фруктовых деревьев. Разгорелся закат, замаячили кровавые облака на небе, а женщины всё не возвращались. Неужели и мои добрые знакомцы сбежали? Вряд ли отец троих юношей решился бы на это. Я всё же надеялся на их скорое появление.

      Утомившись, я прилёг отдохнуть на оттоманку под сенью персиковых деревьев. Меня почти сразу опьянил сон – и я канул в бездну сновидений.

      …Меня разбудил чей-то сиплый, сухой смех. Шатаясь ото сна, я прошёлся по каменной дорожке, огляделся, но никого не нашёл. Может, это я сам захохотал во сне?

      Заметно похолодало, и я решил вернуться в пустой дворец. Мне показалось странным, что кто-то зажёг в галерее свет. Ещё днём я думал, что никого во дворце не осталось, а теперь засомневался и предположил, что это сделал тот человек, чей смех я услышал при пробуждении. В пустые неосвещённые комнаты я заглядывать не решился. Не зная, куда себя деть, я бесцельно слонялся по дворцу и думал о женщинах, которые всё не возвращались. Возможно, они попросту не нашли виноградаря и троих его сыновей. Хуже того, на мою страну могли напасть соседние государства. Я совсем не знаю об отношениях мёртвой царицы с правителями близлежащих стран. Вдруг некий честолюбивый падишах прознал о смерти правительницы и тотчас же собрал войско с намерением захватить слабого соседа.

      Вот он – снова этот сухой, шипящий смех. Всё-таки