Воздушные фрегаты. Гросс. Антон Перунов

известно. Акции немедленно перепишете на меня, без обсуждения и торга. Ваши долги будут покрыты, после чего назначен пенсион, который будут перечислять до самой кончины. Без погребения тоже не останетесь, но до той поры настоятельно рекомендую не попадаться мне на пути. Никогда. А сейчас рассказывайте.

      Когда дверь за незваными гостями захлопнулась, граф еще некоторое время опустошенный, будто выпотрошенный, сидел неподвижно. Потом манерно, как в модных мелодрамах, прикрыл рукой глаза и еле слышно произнес:

      – Это не человек, а дьявол. Маман, почему вы его не удавили в колыбели?

      Покончив с делом, Март отдал Беньямину документы, а сам решил вернуться на базу, которую чем дальше, тем больше воспринимал своим домом. Добравшись до кабинета, он скинул пальто и хотел было растянуться на диванчике, но в этот момент в дверь кто-то постучался.

      – Разрешите? – заглянула внутрь Таня.

      – Кто там еще?

      – Что? Нет, это я хотела с вами поговорить.

      Голос при этом у девушки был напряженным, а личико таким строгим и решительным, что Колычев поневоле напрягся.

      – Что-нибудь случилось?

      – Командир, я хочу вернуться на корабль, – выдохнула Калашникова и с такой надеждой посмотрела на него, что он не сразу нашелся, что ответить.

      – Но почему? – через некоторое время спросил он. – Тебе не нравится работать со мной или не устраивает жалованье?

      – Нет, что вы, в деньгах я не потеряла, даже наоборот, просто…

      – Так что же?

      – Понимаешь, Март, – перешла она на «ты». – Я ведь пилот. И всегда хотела быть именно пилотом. А меня постоянно отправляли то в диспетчерскую, то еще куда и, наверное, рано или поздно сломали. Лишили мечты… А потом появился ты и предложил мне стать вторым пилотом «Ночной птицы». Это было так здорово, так прекрасно, что я не могу найти слов, чтобы передать свои чувства.

      Таня говорила с таким жаром и воодушевлением, что внимательно слушавший ее Колычев не решился прервать девушку.

      – А теперь, – продолжила она, – я снова оказалась в той точке, куда меня все время настойчиво пихало начальство. Сижу в кабинете, перебираю бумажки, печатаю на машинке… Мне душно здесь! Этот красивый костюм как удавка, а туфли на ногах как гири. Я иногда по ночам плачу от тоски и боюсь, что Витька проснется, и я не смогу объяснить ему, в чем дело.

      – А мне, значит, можешь? – озадаченно переспросил Март.

      – Ты – другое дело, ты – пилот и мой командир! Ты был в небе и знаешь, как оно зовет. Ты один можешь меня понять…

      – Ну, хорошо, – сдался он. – Дай мне несколько дней, чтобы подыскать тебе замену, и можешь возвращаться. Вот только не знаю, куда именно. «Птица», как тебе известно, корабль необычный, и для управления им нужен одаренный.

      – Я готова пойти на любой транспорт или даже бот! – воскликнула Калашникова, прикусив от волнения губу.

      – Подожди, – остановил он эмоциональный порыв девушки. – Такими кадрами, как ты, не разбрасываются. Помнишь сенатора Марцеву?