Тёмная порода. Ксения Крейцер

даже у таких богачей, как господин Урмас и госпожа Сола.

      Она тронула воду рукой и поёжилась, вспомнив прикосновение бъёрка.

      – Дашь страху укорениться и будешь бегать от него всю жизнь, – сказала она себе. Сняла рубаху, стянула штаны и, бросив одежду на пол, залезла в ванну. От резкого погружения в холодную воду перехватило дыхание. Альба заставила себя медленно выдохнуть и расслабить тело. Прикрыла глаза, глубоко вдохнула, погрузилась с головой и пробыла под водой, сколько хватило дыхания. Вынырнула, прислушалась к себе.

      Страх исчез. Вместо него чуть пониже груди приятно покалывало и щекотало – магия возвращалась, наполняла её, разносилась по телу вместе с кровотоком. Альба провела рукой над водой и вытянулась. От воды пошёл пар. И пусть это было всё, на что она сейчас способна, но ощущение беспомощности покинуло её вслед за утонувшим страхом.

      На краешке ванны лежало мыло, тоже безумно дорогое, рийельское. Альба знала его, потому что однажды такое ей подарил отец. Она ещё очень ругала его за то, что так потратился. Но и запомнила подарок надолго. Мыло делалось из масла оливы и ценилось тем больше, чем дольше выдерживалось, а кожа и волосы от него становились очень мягкими и гладкими. Альба берегла свой кусочек, как сокровище, здесь такого мыла была целая корзинка.

      Она оттёрла кожу, тщательно промыла волосы и сразу почувствовала себя ещё лучше. Камин не горел, но рядом с ванной нашлись отрезы мягкого полотна, которыми Альба смогла высушить волосы.

      Платье из бархатистой, очень приятной на ощупь ткани – такой Альба никогда не носила, – приготовленное для неё слугами, оказалось великовато, но, когда она подхватила его поясом, получилось вполне сносно. А по сравнению с одеждой кухонного служки так просто великолепно. Быть одетой, ощущать на ещё влажной коже мягкую ткань платья вообще было приятно. С момента, как её пленили, и до того, как Сергос прикрыл своим плащом, она целую вечность пробыла нагая, и, как бы Альба ни тёрла кожу, смывая грязь грубых рук и соскребая липкие взгляды, она до сих пор чувствовала их на себе.

      О гребне слуги тоже не забыли – Альба обнаружила его рядом с платьем. Она присела на кровать и принялась расчёсывать волосы. Её сознание зацепилось за мысль о Сергосе. Этот князь был странный. Выкупил её у бандитов… Зачем? Из слов Дженго, которые она помнила, выходило, что речь шла о какой-то баснословной сумме. Получается, князь выкупил женщину, которую видел первый раз в жизни, за огромные деньги, чтобы потом просто отпустить на все четыре стороны? Как-то слишком хорошо, чтобы быть правдой… Хотя своё обещание снять браслеты он выполнил. И вёл себя с ней как с благородной дамой, не оскорбив ни словом, ни взглядом.

      «Ну, браслеты с тебя снял Марис, а собирался ли князь выполнять своё обещание, ты не знаешь, – вмешался ехидный голосок недоверия. – Ты вообще ничего о нём не знаешь. А как он смотрел на тебя вчера перед уходом… Ни словом, ни взглядом, как же».

      Альба отогнала эти мысли. Он мог сделать с ней всё, что угодно, ещё в том злосчастном постоялом дворе, или по дороге сюда, или уже в замке