Второй институт. Степан Андреевич Конаков

а устроил театр.

      – Сергей Андреевич, – начал Соколов. – Рад, что вы присоединяетесь к нам. А вы знакомы со Вторым институтом и с Храмцовым Владимиром Андреевичем?

      – Нет, не знаком.

      – А вы применяли модели искусственного интеллекта последнего поколения? – поинтересовался Константинов.

      – Нет, не приходилось.

      – Простите, кажется, я с вами раньше работал. Припоминаю лицо и фамилию, – включился Баграмян. – Мы в Воронеже решали проблему с литографом под сорок нанометров. Тогда все получилось, уверен, вы нам поможете и сейчас…

      – Я никогда не был в Воронеже. Вероятно, у вас был другой Алексеев.

      – Коллеги, давайте к сути, – прекратил допрос Дольский. – Есть конкретная задача, есть исполнитель, кандидатуру которого поддерживаю я и Тульский. Если никто не против, предлагаю не дискутировать.

      – Вижу, возражений нет, – подытожил Соколов. – Прошу отметить в протоколе…

      Я был зол на Дольского за это костюмированное шоу. Я же не в теме искусственного интеллекта, не был ни на одном микроэлектронном заводе. Хитрый Дольский на это и рассчитывает. Дилетант не сможет понять ценность идей Храмцова. И Стратегия в безопасности, и поручение выполнено, а мой послужной список не позволит говорить, что я схалтурил. Плюс я не представляю ничьих интересов из отрасли, идеальная компромиссная фигура, чтобы угодить и Минпромторгу с китайцами, и академии, и промышленности. Придется браться за это дело.

      – Позвоните завтра, в одиннадцать, – с этими словами Баринов из «ГенЭла» протянул мне визитку после совещания. – Я работал с Храмцовым по нефтянке, могу рассказать о впечатлениях.

      Поблагодарив Баринова, я попрощался. Хотелось переговорить с Дольским, но он куда-то испарился. Ничего нового. Эти исчезновения остались неизменными со времен моей работы в министерстве.

      Глава 2

      На следующий день, ровно в пятнадцать ноль-ноль, я был в офисе «ГенЭла». Секретарь проводила меня в переговорку, выполненную в синих и черных цветах корпорации. Окна выходили прямо на Садовое кольцо. На черном столе лежали две компьютерные мыши – современная и старая, а еще предмет, похожий на небольшой шар для боулинга.

      – Добрый день, Сергей Андреевич, – с этими словами Баринов вошел в комнату.

      – Добрый день, Яков Георгиевич, – ответил я на рукопожатие.

      – Располагайтесь поудобнее. Расскажу о проекте, к которому десять лет назад мы привлекали Храмцова.

      Яков Георгиевич внешне был типичным представителем топ-менеджмента. Однако его манера жестикулировать, живые глаза и ухмылка позволяли надеяться, что он вовсе не бюрократ, а человек, который знает больше, чем говорит, а задумывает еще больше, чем знает.

      – Тогда я занимался нефтянкой, – начал Баринов, – в компании, которая позже влилась в «ГенЭл». Если послушать обывателей, все просто: пробурил скважину, пошла нефть, ты ее по трубе гонишь на Запад за доллары. К большому сожалению, это не так. Инфраструктура