Позывной «Оборотень». Ерофей Трофимов

треснул его по макушке рукоятью ножа. Потом, одним рывком втащив обмякшее тело в своё логово, он снова запер дверь и, щёлкнув кнопкой фонарика, осветил добычу.

      На полу, потеряв от удара сознание, лежала девушка. То, что это существо было женского пола, Никита определил только по длинным до плеч волосам и нежным округлым щекам, никогда не знавшим бритвы. Во всём остальном она практически ничем не отличалась от любого другого оборванца, некогда толпами бежавших из этих мест. Только руки, с длинными, изящными пальцами с ходу выдавали её принадлежность к женскому полу. Но обломанные, грязные ногти больше подходили бродяге, чем девушке.

      Грязная, оборванная и, судя по запаху, давно не встречавшаяся с мылом и горячей водой. Задумчиво посмотрев на свою добычу, Никита взял с полки моток верёвки и, быстро связав её, выплеснул в лицо пригоршню воды, приводя в чувство. Застонав, девчонка открыла глаза и, страдальчески морщась, потянулась руками к голове. Только после этого она поняла, что связана.

      Прищурив глаза, она попыталась рассмотреть того, кто её схватил, настороженно спросив:

      – Ты кто такой?

      – Я это я. А вот ты кто такая? И зачем в мой подвал полезла? – резко спросил Никита, продолжая рассматривать девчонку.

      – Не знала, что здесь живёт кто-то. Думала, на ночёвку устроиться, – нехотя ответила пленница.

      – Ну да, рассказывай. Зачем тогда дверь вскрыть пыталась? – не поверил ей Никита.

      – Затем и пыталась, что дверь крепкая. За такой спрятаться можно.

      – А от кого прятаться-то собралась? Здесь вроде посторонних не бывает, – насторожился бывший спецназовец.

      – Люди говорят, что в этих местах какой-то зверь-людоед обитает. Видеть его никто не видел, но слухов всяких много ходит. Вот я и решила на всякий случай спрятаться. Как говорится, бережёного бог бережёт.

      – …Сказала монашка, натягивая презерватив на свечку, – автоматически продолжил старую поговорку Никита, не зная, как реагировать на её слова про людоеда.

      Не ожидавшая такого ответа девчонка тихо захихикала, сообразив, о чём шла речь. Потом, протянув ему связанные руки, добавила:

      – Может, развяжешь меня. Если, конечно, не боишься.

      Но Никита был непреклонен. Давно лишившись иллюзий по поводу человеческой природы, он отрицательно покачал головой, решительно ответив:

      – Не надейся. Я эту берлогу не для того оборудовал, чтобы каждая бродяжка ограбить меня могла, на слабо взяв. Так и мне спокойнее, и ты умнее будешь. Сама сказала, бережёного бог бережёт.

      Сообразив, что её раскусили, девчонка неопределённо пожала плечами и, бросив на парня лукавый взгляд, проворчала:

      – Но ведь попробовать-то стоило.

      – Одна попробовала и родила, – фыркнул в ответ Никита, продолжая размышлять, что делать с этой нежданной добычей.

      – А ты давно здесь живёшь? – спросила девчонка, словно уже забыв, как получила по голове.

      – Давно, – автоматически