Династия Одуванчика. Книга 1. Милость королей. Кен Лю

и она ощутила вкус соли и вина.

      Тогда Джиа поняла, что ей суждено выйти замуж именно за этого человека.

      Джиа не могла забыть прием, хотя после него прошло несколько дней, а их диалог могла произвести едва ли не дословно.

      – Никогда прежде не слышала, что поэма Лурусена написана о человеке, проснувшемся посреди ночи в доме индиго, – со смехом сказала Джиа.

      – Да, традиционная интерпретация предполагает, что речь идет о высоколобом политике и ему подобных, – заметил Куни. – Но вслушайтесь в строки: «Мир пьян – лишь я один трезв. Мир спит – не сплю лишь я один». Понятно, что речь идет о доме, где вино льется рекой. Когда-то я провел целое исследование по этому поводу.

      – Не сомневаюсь, что так и было. И вы рассказали о своей интерпретации наставнику?

      – Да, но его взгляды оказались слишком ортодоксальными и помешали ему оценить мое мастерство. – Куни взял две маленькие тарелки с подноса, который проносил официант. – Вы знали, что можно макать пельмени со свининой в сливовый соус?

      Джиа скорчила гримасу:

      – Звучит не слишком аппетитно. Два вкуса несовместимы – вы смешиваете кулинарию Фасы и Кокру.

      – Но если вы не пробовали, как можете утверждать, что это плохо?

      Джиа последовала совету Куни: сочетание оказалось изумительным, что ее немало удивило.

      – В еде ваши инстинкты куда лучше, чем в поэзии, – сказала Джиа и окунула в сливовый соус еще один пельмень.

      – Однако вы больше никогда не станете смотреть на поэму Лурусена прежними глазами, ведь так?

      – Джиа! – Голос матери вернул девушку к реальности.

      Джиа решила, что молодой человек, сидевший перед ней, совсем не урод, но приложил все усилия, чтобы казаться таковым. Его глаза шарили по ее лицу и телу, но во взгляде не просматривалось даже намека на интеллект, а из уголка рта сбегала тонкая струйка слюны.

      Нет, это явно не ее человек.

      – …Его дядя владеет двадцатью кораблями, что бороздят торговые пути Тоадзы, – донесся до девушки голос свахи, а потом она почувствовала весьма ощутимый укол в ногу палочкой для еды.

      Это означало, что улыбаться следует более сдержанно, но Джиа не собиралась следовать каким-то дурацким условностям и зевнула, даже не попытавшись прикрыть рот. Лу бросила на дочь предупреждающий взгляд, а та, не обращая на мать внимания, наклонилась вперед и спросила:

      – Табо, так?

      – Тадо, – ответил молодой человек.

      – Да, правильно. Тадо, скажите, где, по вашему мнению, вы будете через десять лет?

      Лицо Тадо, и так не отягощенное интеллектом, стало и вовсе бессмысленным. Прошло несколько неловких мгновений, но тут на его лице появилась широкая улыбка:

      – О, я понял вопрос. Не беспокойся, милая: через десять лет я рассчитываю уже обзавестись собственным поместьем у озера.

      С совершенно невозмутимым выражением лица Джиа кивнула, молча глядя на сочащийся слюной рот молодого человека, а все, кто находился в комнате, смущенно поеживались.

      – Госпожа Матиза настоящий